Михаил Леонидович, вам часто задают вопрос: «какой был бы план ваших действий, если бы вы стали премьером?». Я хорошо понимаю, сколь широкий спектр проблем он затрагивает и что дать на него достойный ответ невозможно. А потому хотел бы сделать акцент лишь на одном моменте. Вы часто и много говорите об отсутствии ответственности у наших чиновников. Так вот как, на ваш взгляд, эту ответственность можно вернуть в максимально короткие сроки? Какой ряд мер вы бы предприняли, если бы обладали необходимыми полномочиями?
Михаил Хазин
Вообще говоря, ответы на эти вопросы общеизвестны. Давайте смотреть, что делают чиновники для того, чтобы избежать ответственности? Они сами себе пишут инструкции! Абсолютно классический образчик — это ювенальная юстиция. Вот мы на сайте разместили сегодня видеоматериал, как разрушают семью.
Почему этот механизм работает? А очень просто! Дело в том, что социальные чиновники (вместе с опекой) получают из бюджета за отобранного ребенка много больше, чем за ребенка, который живет в своей семье. Поэтому они и заинтересованы в том, чтобы ребенка отобрать.
Что они делают дальше? Дальше они ищут семью, у которой нет защиты, то есть у которой родители не занимают высоких постов, у которых нет высокопоставленных родственников, у которых нет достаточно денег, чтобы поднять шум, и начинают собирать на них клеветнический материал.
А существует масса способов. Существуют соседи, которые готовы за маленькую копеечку или просто по злобе душевной подписать какой-нибудь донос. Существуют учителя, которых заставляют писать доносы на семью. И в случае, если они пишут мало доносов, то им, соответственно, снижают зарплату.
Существуют специальные люди, которые за зарплату сидят в школах и ведут с детьми провокационные разговоры. А дети — они же не понимают, о чем идет речь. И по этой причине они могут что-нибудь сказать, что повлечет изъятие. Или даже не сказать этого, а «грамотные люди» проинтерпретируют.
Дальше, соответственно, принимается решение об отъеме ребенка, и в этот момент полиция врывается в квартиру. Теоретически отбирать ребенка из рук матери — это вещь недопустимая во всех традиционных системах ценностей: родители имеют право защищать ребенка от нападающих, в том числе с применением насилия.
Для того чтобы этого не произошло, принимается закон, по которому любая активность в сторону полицейских является преступлением. То есть если полицейский вырывает из рук матери грудного ребенка и ребенок при этом страдает, то виноват в этом не полицейский (потому что он ни в чем не виноват, соответствующие инструкции уже написаны), а виновата мать, которая оказала сопротивление. Она должна была аккуратно отдать своего ребенка неизвестному человеку — с неизвестными последствиями. И после этого (в соответствии с нашим законом) оспаривать это в суде.
У нас, конечно же, суд очень «справедливый» и полностью контролируется местными администрациями, но тем не менее там много женщин — и они матери. По этой причине специально для этого пытаются сделать специальный суд, где специально обученные судьи принимают решения в пользу ювенальной юстиции.
Я еще раз повторяю, желающие могут посмотреть размещенный у нас сегодня на сайте ролик.
После этого сделать что-либо становится практически невозможно. Как бороться с такого рода системой? Одним-единственным способом: создавая внесистемные структуры, которые и принимают решение о том, допустимо или нет то или иное действие. Поскольку ювенальное законодательство — я возвращаюсь к нашему примеру — у нас в полной мере не принято, то в большинстве случаев отъем детей не соответствует формальной законодательной процедуре.
То есть, иными словами, если бы у семьи была защита (хотя бы в виде православной церкви), то можно было бы резко сократить объем таких действий. К сожалению, этого не происходит ровно потому, что этим никто не хочет заниматься. Православная церковь является частью чиновничьего аппарата нашей страны — и заниматься такими вещами она не хочет.
А теоретически решить вопрос можно очень просто. Для этого нужно всего-навсего объяснить, что выплаты за ребенка вне семьи не могут превышать выплаты в семье. То есть если, соответственно, вы ребенка отбираете, то вы не имеете права на него тратить денег больше, чем определенная сумма.
Но с другой стороны, поскольку ребенка надо поить, кормить и так далее (раньше это брала на себя семья, а теперь из бюджета платить), то если вы ребенка отбираете, то все равно бюджетные выплаты на него увеличиваются. И тем самым это выгодно.
По этой причине необходимо иметь внешний по отношению к бюрократической системе контроль. Его надо создавать, именно как внесистемный. В СССР эта проблема решалась двумя способами.
Способ первый — это было то, что называлось «комсомольский набор». Когда в те органы, работа в которых наиболее опасна с точки зрения влияния на гражданина (ну, например, в милицию), брали комсомольцев, которых специально подбирали активных, но чтобы при этом особо болезненно относились к справедливости. А также и с заводов, фабрик, после армии, то есть тех, кто имеет более-менее правильное понимание общественных интересов. Потому что понятно, что брать людей, которые занимаются индивидуальными работами — нельзя, потому что у них понимание (грубо говоря, социальная адаптированность) находится на низком уровне. Это один способ.
Способ второй — создавать внесистемные структуры. Это были структуры общественные, типа Комитета народного контроля (они, правда, в основном занимались хозяйственными вещами, но были и общественные структуры, которые занимались разного рода личными вещами). Были народные суды и прочее, которые были именно представителями от народа: туда включались люди, у которых не было регулярного взаимодействия с бюрократической системой.
Наконец, когда бюрократическая система становилась слишком жесткой, то создавались особенные внесистемные структуры. Классический образчик — это хунвейбины в Китае или опричники в России. У Сталина были, соответственно, молодые назначенцы, которые воспитывались отдельно от бюрократической системы и которым объяснялось, что единственный способ для них сделать карьеру — это разрушить эти внутренние связи с бюрократической системой, вменяя ей ответственность.
Ключевой элемент: если бюрократическую систему не трогать, она примерно за 15–20 лет костенеет и ухитряется написать сама себе такое количество документов, что их ни за что практически нельзя наказать. Возвращаясь к нашему примеру с ювенальной юстицией: вернуть ребенка в соответствии с законом еще можно, а вот наказать тех, кто организовал весь этот беспредел, — возможным не представляется.
Потому что полиция говорит: «А мы получили приказ». Их начальники объясняют, что у них есть, соответственно, распоряжения, внутренние инструкции следовать поручениям опеки. Опека ссылается на 100 500 бумаг, и строго доказать, что она же эти бумаги сама сфальсифицировала, невероятно сложно. Да на самом деле государство и не может себе это позволить. То есть какое-то одно дело можно расследовать специально — хотя сделать это невероятно трудно, но сделать это массово — невозможно. А отъем детей у нас составляет уже десятки тысяч, как сообщает депутат Мизулина.
Вот это все — классический вариант. Кстати, вообще говоря, такая ситуация происходит всегда. Мы сегодня видим, например, отчаянную драку вашингтонской бюрократии против Трампа. Трамп как раз человек со стороны, у которого есть своя система ценностей, ему не близки внутренние интересы бюрократической системы, его не волнуют внутренние процедуры этой системы, которые направлены на то, чтобы обеспечить полную безответственность, — но он пытается с ней справиться. И мы видим, что эта система достаточно успешно отбивается, — ровно потому, что у Трампа не было подготовленной команды, которая должна была бы с этой системой бороться.
В нашей стране теоретически можно пытаться что-то сделать, но мы видим, что попытка сформировать общественные структуры неизбежно заканчивается тем, что они просто начинают получать свою долю от пирога. Классический вариант — «Общероссийский народный фронт», который на самом деле есть клон «Единой России». То есть сделать из него нечто такое, что реально бы заставляло бюрократию работать, — не получилось.
Вопрос: можно ли в нашей стране сегодня провести операцию а-ля опричнина? Я думаю, что в этой ситуации, которая у нас сегодня, это крайне сложно: собственно, откуда людей-то брать? Но даже если ее провести, это вызовет невероятно сильное сопротивление бюрократии, собственно, мы его и видим, это сопротивление.
А если этого не делать — то да, тогда очень велика вероятность, что через некоторое время придется решать вопрос люстрациями. То есть происходит переворот, к власти приходит совершенно новая политическая группа, которая принимает решение: поскольку все чиновники предыдущего режима безнадежны (в силу того, что они отказываются работать), мы их поголовно увольняем и запрещаем снова занимать чиновную должность. Точка, все.
Вот как это, например, произошло в ГДР? Те, кто преподавали общественные науки — историю, обществоведение — все были уволены без права работать в системе образования. Да, это нехорошо, да, это против конституции и прочего, но так поступили. Вот я склонен считать, что мы уже перешли ту грань, когда можно повернуть чиновное государство.
Да чиновничество к России и не имеет никакого отношения: они себя не ассоциируют ни с Россией, ни с православием (потому что не может православный человек по доброй воле разрушать семью). То есть они исходят из логики: мы исполняем инструкции, нам за это платят много денег, и поэтому мы чисты и невинны, аки агнцы. Поэтому восстановление ответственности чиновников — это будет очень тяжелая и болезненная для страны процедура.
Владимир Пономарев
khazin.ru/articles/179-mnenie-hazina/30386-o-neobhodimosti-novoi-oprichniny
|
