Александр Горохов, Аналитик.UA 2014-01-23 22:32
Говорят, лучше один раз увидеть, чем семь раз услышать. От себя добавлю: и в семьдесят – чем прочитать в интернете. Потому и попытался пройти по следам боевых действий 22 января 2014 года буквально на следующее утро.
О том, что нацистские мятежники, пытаясь прорваться к зданию Кабинета министров, жгли грузовики на улице Садовой, разделяющей Кабмин и комитеты Верховной Рады Украины, мне стало известно через несколько минут после этого. Но когда через полчаса подъехал к Мариинскому парку, милиция уже не пропускала машины к месту событий. Мало того, полным ходом шла эвакуация сотрудников аппарата парламентских комитетов, которые выходили из многоэтажного здания, расположенного всего в тридцати метрах от горящих грузовиков, через улицы Грушевского и Шелковичная.
Наутро перекрёсток Институтской и Садовой был пустынен, если не считать нескольких майдаунов, тусующихся под продовольственным магазинчиком, встроенным в угол жилого дома. Один из них, увешанный майданными ленточками и выряженный в засаленную красную дедморозовскую шапку, напоминал драного петуха. Он «сшибал» у прохожих деньги на опохмел под видом помощи «революции», пересчитывая на ладошке какие-то монеты. В десяти метрах от него двое солдат срочной службы в форме внутренних войск очищали кузов обгоревшего «Камаза» от набросанных вчера боевиками «подарков».
Обгоревшим оказался не только этот грузовик. Рядом понуро притулился покрытый копотью «Урал» без стёкол, а с другой стороны – взрывотехническая машина МЧС на базе «Краза», которую все дни существования Майдана спасатели держали наготове на случай сигналов о найденных минах. По словам милиционеров, был ещё один грузовик, сгоревший полностью, но его уже эвакуировали. А попытки сжечь остальные машины продолжались всю ночь. Особенно сокрушались парни по взрывотехнической лаборатории, стоящей 1,2 миллиона гривен. Меня же возмутило не это, а то, что майданные подонки настойчиво пытались сжечь машины, вплотную прижавшиеся к обычным жилым домам, выходящим на пересечение с Институтской с обеих сторон Садовой. «Гостям» из Прикарпатья показалось мало уже сожжённого жилого дома на Грушевского, им нужно было оставить без крова ещё несколько киевских семей!
Журналистское удостоверение и парламентская аккредитация позволили пройти за охраняемый периметр на соседней улице Шелковичной. Накануне туда пропускали только аккредитованных на заседание Кабмина. Их баррикаду из автомобилей в ночь с 22 на 23 не жгли. «Но всё время вертелись около», – пояснил сержант, проверяющий документы. Привыкший к вызывающему, провокационному поведению киевских журналистов, большинство из которых поддерживает Майдан, боец отмяк только после рассказа о том, как с женой собирали по аптекам противоожоговые медикаменты для его товарищей из Севастополя, пострадавших от «коктейлей Молотова».
Обычно вылизанная Шелковичная, по которой до начала блокирования правительственных учреждений ежедневно проносился кортеж главы государства, сейчас почищена только слегка. То же самое и на Грушевского, заставленной грузовиками вдоль обочин. В районе правительственного здания и парламента она больше напоминает военный лагерь, чем респектабельный политический центр страны: по проезжей части беспрерывно движутся группы «Беркута» и внутренних войск, армейские грузовики подвозят припасы, к заборчикам привалены стопки щитов. Тут же в кузов машины грузят баллоны огнетушителей для отправки на передовую, к стадиону «Динамо».
Улыбчивый круглолицый боец, увидев, как я снимаю с перекрёстка Садовой и Грушевского клубы чёрного дыма от сотен горящих покрышек, поднимающиеся впереди, просит сфотографировать и их с товарищем. Без вопросов, кто я, где можно будет увидеть фото. Просто: «А нас сфотографируете?» «С удовольствием!» «Спасибо!» И занялся своими делами.
Пройти удалось только до Кабмина, возле которого носом в сторону баррикад дежурит закопчённый БТР с наклейкой «Милиция». Он со своим 14,5 миллиметровым пулемётом, не сделавшим ни единого выстрела в сторону мятежников, скорее, психологическое оружие. Как для нападающих, так и для обороняющихся.
Заслон возле Кабинета министров оказался крайней точкой, куда можно было пройти. Дальше, туда, где горят шины, летают бутылки с горючей жидкостью, гремят взрывы светошумовых гранат и, чего скрывать, свистят пули (пока только) травматического оружия, вход для журналистов только в сопровождении офицера спецназа по специальному разрешению, которое надо получать в центральном офисе СБУ. Всё, чем смог помочь мне старший по КПП в ответ на мои попытки его обаять, был совет обратиться к офицерам на посту возле Дома офицеров. Там-то и разъяснили мне порядок получения разрешения на проход в «прифронтовую зону».
Пока на всех КПП предъявлял журналистское удостоверение, умудрился сунуть его в непривычный для документов карман. Поэтому долго рылся, разыскивая документ. А заодно переговорил со старшим поста на входе в лагерь «Антимайдана». Оказалось, ночь была беспокойной и у них. Всю ночь беспрерывно в лагерь пытались прорваться провокаторы с Майдана, затевали перепалки, угрожали расправой. Но ребят на пост подобрали крепких, драться провокаторы не решились.
Зато выяснились подробности «зверского похищения активистов «Автомайдана». Как рассказал старший «караула», дежуривший ночью напротив Крепостного переулка, всё произошло на его глазах. «Сам я не участвовал, поскольку пост нельзя оставлять, но видел всё. Они заблокировали автобусы с «Беркутом», которые собирались проехать сюда, к Верховной Раде. Ну, их тут и повязали… Две машины сбежали, а три потом вывозили эвакуаторами».
Пока я разговаривал, на сцене «Антимайдана» объявили выступление депутата-регионала Олега Царёва. Олег Анатольевич выступал, как всегда, очень просто, доступными словами объясняя, что происходит в стране. Коснулся и угроз семьям депутатов ПР и «беркутовцев», на которые призывают нападать майданные подонки. «Я позвонил жене и предупредил, что к ней могут прийти. «Пусть приходят, охотничье ружьё я уже зарядила» – ответила она».
Решительно настроены не только депутатские жёны. Гулом одобрения на рассказ Царёва отозвались и женщины в Мариинском парке, многие из которых просто недоумевают, почему власть не прекращает майданные беспорядки.
О настроениях «беркутовцев» разговор отдельный. Самое мягкое, как их можно охарактеризовать, это «ропот». Когда сидишь у телевизора в мягком кресле, трудно понять людей, безнаказанно поджигаемых, мёрзнущих под снегом, уже четверо суток спящих урывками, сидя в автобусах или лёжа на полу административного здания. А после этого обречённых снова тупо стоять под градом камней, бутылок с зажигательной смесью, пуль из травматического оружия. При том, что они способны в течение часа (по их словам) прекратить все эти безобразия, избавить Киев и Украину от разлагающегося нарыва нарастающей взаимной ненависти, всё более и более грозящего гангреной гражданской войны. Они просто не понимают, почему президент подставляет их и их близких под колья, ножи, пули звереющих час от часу бандитов. И у меня вовсе нет уверенности в том, что бойцы продолжат защищать этого человека, если майданные нелюди исполнят свои угрозы в отношении семей милиционеров. Если уж им суждено биться в последний раз, то они будут это делать за своих близких и родных, а не за тех, кто довёл ситуацию до такого накала.
|