ВОСР ОТМЕНЕНА, НО СОХРАНЯЕТСЯ В ПЕСНЯХ И СТИХАХ
После шумного празднования Дня единства в мире традиций наступила тишина. Сторонники социалистического обновления мира отмечают 107-ую годовщину Великой Октябрьской социалистического революции – по новому стилю 7 ноября – в кругу семьи и почти молчат в медийном пространстве.
Между тем новые акценты в истории нашего государства малоубедительны. Ну да, отбили в эпоху смуты Москву у поляков более четырех веков назад. Не рядовой эпизод! Но ведь смута на этом не закончилась. Конец ей положило лишь Деулинское перемирие от 1618 года (в селе Деулино близ Троице-Сергиевого монастыря), явившееся крупнейшим успехом Речи Посполитой в противостоянии с Русским государством.
Граница между двумя государствами отодвинулась далеко на восток, почти вернувшись к границам времён Ивана III. С этого момента и до перехода Ливонии к Швеции в 1622 году территория Речи Посполитой достигла максимального размера в истории — 990 тысяч квадратных километров. Причем стороны так и не решили династический вопрос. Воцарение в России польского королевича Владислава Вазы обе стороны «на суд Божий положили». Впрочем, российская монархия встала на путь своего неуклонного восстановления.
Тем не менее, разве можно сравнить значение событий «старины глубокой» с ВОСР – главным мировым событием ХХ века.
1-ый общероссийский телеканал решил откликнуться на ВОСР демонстрацией реставрированного фильма «Чапаев», рассказывающего о становлении нового советского человека (даже не просто человека, а полководца) в тяжелейших условиях Гражданской войны. Демонстрация, правда, не состоялась из-за трансляции из Сочи Валдайского форума.
По мне, так "Чапаев" лучший фильм всех времен и народов. В советское время таким фильмом считался «Броненосец Потемкин», но это была дань западному общественному мнению, которому тамошние политики «промывали мозги» представлениями о бунте в России темных народных масс против деспотического царского режима. Недаром «Потемкин» палил из пушек по театру оперы и балета в Одессе. Впрочем, большевистское просвещение, действительно, боролось с «тьмой», и сейчас эффективнее всего борется с современным вариантом тьмы песнями революционного содержания.
Давайте вспомним одну из них Она называлась: «Есть у революции начало…» (В. Мурадели – Ю. Каменецкий). Вот ее текст.
Всё горит, горит заря над Смольным -
Это с нами, это на века.
Залп Авроры никогда не смолкнет,
Вдаль простёрта Ленина рука.
Припев:
Бьёт набат, бьёт набат Интернационала,
Пламя Октября в глазах бойца.
Есть у Революции начало,
Нет у Революции конца!
Миру мы несём рассвет Вселенной,
Нашей правды светлые слова.
В новых песнях новых поколений
Песня Революции жива!
Припев.
Жить в полете, быть всегда в атаке,
Биться насмерть с черной силой тьмы!
Вьются наши огненные стяги,
Землю к солнцу поднимаем мы!
Припев.
Кому интересно, пусть найдет эту песню в сетях и вслушается в нее. Раньше, в советское время, часто слыша эту песню по радио, я воспринимал ее как какой-то бравурный марш. Он казался мне частью победных реляций и самовосхваления режима, не сомневающегося в своей вечности. А ведь если вникнуть в содержание песни, то можно прийти к выводу, что она была предостережением против этой самой самоуспокоенности.
Революционное сознание было побеждено не в открытом бою, но нарушением баланса между идеалом и действительностью посредством вещизма и комфорта. Это прекрасно выразил революционный поэт эпохи 90-х Борис Гунько. Пожалуй, его стихами я и закончу свое напоминание о празднике 7-го ноября.
Из нищей, голодной, холодной России,
Где дай Бог порою пригоршню лапши,
Швырнула судьба меня к “жизни красивой”,
Где от изобилия пузо трещит!
Где носят такие улыбки на лицах,
Что ты за улыбкой не видишь лица,
Где море соблазнов, как перья Жар-Птицы,
Сверкает и дразнит тебя без конца.
Америка!.. Злиться?! Молчать?! Восторгаться?!
Заплакать вдали от родных берегов?!
Богатство, богатство, ещё раз богатство,
Но кроме богатства, увы... ничего!
Я пил кока-колу, катался на “фордах”.
Лос-Анджелес, Хьюстон... Какие слова!
Давила Америка сытостью гордой,
Да так, что кружилась порой голова!
Я даже боялся — а вдруг спотыкнуся
И где-то во мне обнаружится брак,
И, как у буржуйчика, всей моей сутью
Вдруг станет кишечно-желудочный тракт?!
Но, право, чем больше я ел шоколада,
Скользил по бредово-роскошным коврам,
Тем было яснее, что нет - мне не надо
Всей этой малины, что я не отдам
За эти витрины, за эти улыбки,
За весь этот сыто ликующий быт
Ни самых трагических наших ошибок,
Ни самых пронзительных наших обид.
Что было — то было! Я знаю, я верю,
Что нету ненужных в Истории глав,
И только затем торжествует Сальери,
Чтоб стало яснее, что Моцарт был прав!
Я знаю, Америка, как ты жирела.
Я знаю, откуда богатство твоё.
В нём слёзы Гренады, в нём муки Кореи,
В нём горе Вьетнама к отмщенью зовёт.
В нём пепел Багдада, в нём ад Хиросимы,
В нём смерть миллионов голодных детей.
В нём ныне и горькая участь России,
Попавшей в объятья паучьих сетей.
И так мне хотелось от этих комфортов,
От этих постыдных, бездушных богатств,
Побив все рекорды, свободным и гордым,
Летящим, как пуля, оленем бежать.
В Россию! Скорее в родную Россию,
Где дай Бог порою пригоршню лапши,
Но столько для русского разума силы,
И столько работы для русской души!
Лос-Анджелес. Сентябрь 1992 г.
| 
