НА ЧТО РАСХОДУЕТСЯ МАТЕРИАЛЬНАЯ БАЗА КОММУНИЗМА
Что вероятнее, удар по Земле астероида или крушение капитализма в 2032 году? Скорее всего, оба события нереальны. Тем не менее. прогнозы буржуазных СМИ о грядущих катастрофах явно имеют цель отвлечь людей от ощущения неминуемого краха капитализма и поисков социалистического обновления планеты.
Я утверждал в прошлых постах и настаиваю на этом, что нынешний уровень материального производства вполне может быть преобразован в материальную базу коммунизма. Мешает капиталистическая надстройка. Она исключает гарантию рационального уровня потребления человечества. Поэтому коммунизм все еще воспринимается как сказки о жизни на нетрудовые доходы, но не как общество труда, в котором гармонично сочетаются личные и общественные интересы, причем последние являются источником личного удовлетворения.
Путь к гармонии начинается с постановки вне закона владения корпоративной собственностью частными лицами и передачи ее в ведение государства. Это создаст некоторые неудобства для лиц, одержимых наживой (потому они и топят за буржуазную т.н. «демократию»), в то же время это приведет к упразднению капиталистической конкуренции, ведущей к войнам и конфликтам. Возражения на тот счет, что государство и так контролирует корпорации, неуместны. Капиталистическое государство обслуживает корпорации выборочно и все сразу. Споры на тему, вертит ли хвост собакой или собака хвостом, малопродуктивны.
Что же такое сама материальная база коммунизма? Понятно, что это не какой-нибудь склад товаров или хранилище продуктов про запас, но, прежде всего, общественное производство, достаточно эластичное, чтобы удовлетворять потребности человечества. Даже сейчас возможности производства материальных благ беспредельны, раз уж оно худо-бедно обеспечивает человечество, достигшее 7-8 миллиардов человек, и это при том, что львиная доля общественного продукта расходуется на антигуманные цели или присваивается олигархами.
Мне скажут, олигарх ведь не может за один присест съесть целого барана, выпить бочку вина или пользоваться всей линейкой образцов моды какого-нибудь Кардена. Да, не может. Однако олигархия продукт и стимулятор экономической системы, продуцирующей неравное распределение экономических благ, неравенство в правах и возможностях человека, нищету, голод, конфликты и войны.
Опасения, будто благоденствие спровоцирует чрезмерный демографический рост, неосновательны. Не благоденствие и медицина вызвали демографический взрыв на планете, а социальное неравенство и нищета, которую не способен победить капитализм. С ликвидацией капитализма нормализуется и демография.
Суждение о том, что материальная база коммунизма существует, а самого коммунизма нет, может показаться абсурдным. Однако классики не зря констатировали отставание сознания от общественного бытия. Важно понимать, что речь идет об общественном сознании, в котором развивается наука, а не о субъективных фантазиях.
Общественное сознание включает научное системное мышление и бытовое, причем, в несоизмеримых пропорциях. Ученых, занятых глубоким изучением социологии, философии или закономерных общественных социально-экономических процессов, ничтожное меньшинство в сравнении с массами людей, озабоченных непосредственными бытовыми нуждами, жаждой наживы, поисками удовольствий и острых ощущений.
Если даже внедрение в общественную практику технических открытий встречает немало препятствий, то, что можно говорить о социальной инженерии. Здесь передовая мысль, открытия упираются в стену общественных интересов, классовых предрассудков и неприятия гораздо более прочную, чем Берлинская стена. В этом и состоит причина отставания общественного сознания от общественного бытия. К тому же социальные предрассудки и капиталистическое государство оказывают влияние и на саму ученую среду.
Отсюда проистекает, на мой взгляд, игнорирование наличия материальной базы коммунизма, свидетельствующее об отставания нынешнего общественного сознания от бытия. Этому подвержены, как те, которые усматривают в капитализме норму жизни, так и те, кто отвергают эту эксплуататорскую систему. Первые потому, что не заинтересованы в радикальных социально-политических переменах, вторые - потому, что в них заинтересованы, но ограничены национально-государственным мышлением, мешающим пользоваться революционным марксистским диалектическим методом. Этот метод им заменяют эклектика и схоластика.
Национально-государственное мышление отвергает космополитизм интеллектуальных мещан, условно либералов, которые в погоне за личным комфортом игнорируют национальную самобытность и традиции, Они следуют безыдейным установкам англосаксонского мира, приобретшего экономическую и военную мощь благодаря колониальной и неоколониальной эксплуатации других стран и народов.
Вместе с тем под огонь критики носителей такого мышления попадает интернационализм, который чужд космополитизму именно в силу отрицания частной собственности. Он предполагает культуру, национальную по форме, но социалистическую по содержанию и формационный подход в истории развития человечества.
"В общественном производстве своей жизни, - пишет Маркс в своей работе «К критике политической экономики», - люди вступают в определенные, необходимые, от их воли не зависящие отношения - производственные отношения, которые соответствуют определенной ступени развития их материальных производительных сил. Совокупность этих производственных отношений составляет экономическую структуру общества, реальный базис, на котором возвышается юридическая и политическая надстройка и которому соответствуют определенные формы общественного сознания.
Способ производства материальной жизни обусловливает социальный, политический и духовный процессы жизни вообще. He сознание людей определяет их бытие, а, наоборот, их общественное бытие определяет их сознание. На известной ступени своего развития материальные производительные силы общества приходят в противоречие с существующими производственными отношениями, или - что является только юридическим выражением последних - с отношениями собственности, внутри которых они до сих пор развивались.
Из форм развития производительных сил эти отношения превращаются в их оковы. Тогда наступает эпоха социальной революции. С изменением экономической основы более или менее быстро происходит переворот во всей громадной надстройке».
В чем выражается сегодня противоречие между уровнем развития производительных сил и отношениями собственности и политической надстройкой, в целом?
Корпоративная форма производительных сил сама по себе не является общественным злом. Наоборот, крупное организованное производство, централизация управления им, особенно, посредством ИИ, позволяющего управлять не то, что корпорацией, но и единым государственным хозяйственным комплексом и даже мировой экономикой - необходимый, неизбежный и естественный способ повышения производительности труда, обеспечения массового производства продуктов потребления, стабилизации экономического развития.
В конце концов, корпорация – это гармоничное сочетание процессов кооперации и разделения труда в производстве. Гармонию нарушает частная собственность на корпоративные средства производства, которая является источником капиталистической конкуренции. Ее владелец, чаще всего, не участвует в материальном производстве, но лишь стрижет купоны. В лучшем случае, он руководит торговыми операциями, зависимыми от конъюнктуры. Конъюнктуру диктует анархия капиталистического производства, анархию же порождают биржевые спекуляции и капиталистическая конкуренция.
Говорят, что это, мол, путь монополизации производства, убивающий деловую инициативу, провоцирующий застой и безработицу. Дескать, чтобы не допустить этого и используется в США антитрестовский закон Шермана. Однако монополизация потому и убивает, что частная собственность не позволяет ей развиваться дальше до охвата всей мировой экономики через национальные и государственные границы к единому мировому хозяйственному комплексу, который функционирует ради отдельного человека и человечества, в целом, а не для получения прибыли владельцем корпорации.
Собственно, социализм и коммунизм как раз и являются новым мировым порядком, а не какие-то там многоцентризмы и многополярности. В отсутствие коммунистической перспективы противоречие современности сводится к противоречию между Байденом и Трампом, обвиняющим своего соперника в приверженности к коммунизму.
Буржуазная политология преднамеренно подменяет или искажает неоспоримую терминологию марксизма-ленинизма фальшивыми надуманными понятиями, якобы, отражающими «сложность» социально-экономических процессов, которые коммунисты, дескать, «упрощают». На самом же деле, ее «понятия» пудрят мозги обывателям, усматривающих свободу в мифическом свободном предпринимательстве в условиях, когда они замордованы долгами по кредитам и налогами.
Байден – символ американского космополитизма, являющегося основой всякого космополитизма. Эта идеология предполагает безудержную экономическую экспансию в мире американского империализма и безропотное подчинение ему других государств вопреки национальным интересам и традициям.
Трамп – символ господства в мире того же империализма, но на основе консервации национально-государственной конкуренции и фантазий о возможности возрождения ушедшего в прошлое свободного предпринимательства. Такие фантазии иногда называют капиталистическим фундаментализмом. В обоих случаях корпоративная частная собственность – священная корова.
Какой из двух политиков левый, а какой правый? Кто из них консерватор, а кто – коммунист? Байден вроде был более строг в требованиях к олигархам делиться. Это дает повод политологам считать его левым и более демократичным. Однако для бывшего президента подобный «демократизм» являлся всего лишь пиаром. Он оставался злейшим врагом коммунистического интернационализма, ибо двигал глобализацию в направлении сохранения корпоративной частной собственности.
Трамп занимается тем же самым, одаривая олигархов налоговыми льготами и пытаясь устранить негативные последствия неистребимого стремления частного корпоративного капитала к «расширению» за государственные границы, туда, где он находит дешевые трудовые ресурсы и сырье. Попытка тщетная, но она создает ему имидж правого консервативного политика, защитника т.н. традиционных ценностей.
Преобразование буржуазного экономического базиса в производительные силы и производственные отношения коммунизма совершается революционным или эволюционным путем. Это трудный путь, который не удалось преодолеть ни Парижской Коммуне, ни СССР, но по нему продолжают идти Китай и ряд других стран.
Советский опыт показал, что коммунизм не может быть ни государственным, ни национальным, предполагая правительство всемирного государства в форме ООН, управляющее национально-государственными коммунами. У коммунизма национальная душа, жаждущая интернационализма. В гимне Коминтерна звучали такие слова:
Огонь ленинизма наш путь освещает,
На штурм капитала весь мир поднимает!
Два класса столкнулись в последнем бою;
Наш лозунг - Всемирный Советский Союз!
Наш лозунг - Всемирный Советский Союз!
Строго говоря, призыв к Всемирному Советскому Союзу противоречил положению Маркса, состоящему в том, что коммунизм победит только тогда, когда овладеет самым развитым капиталистическим государством или несколькими развитыми государствами сразу. Предполагалось, что эти государства образовали бы нечто вроде содружества стран СЭВ, но сотрудничающих на более совершенной социально-экономической основе и преобразующих мир на коммунистических началах самим фактом своего существования.
Между тем, СССР был далек от самого развитого государства в мире, тратя преимущества социалистического ведения хозяйства на обеспечение своей государственной безопасности и преодоление торговых запретов и экономических санкций США и других стран Запада. Ему дорого обходилась разорительная, но необходимая и неизбежная поддержка мирового национально-освободительного движения.
Политические мошенники, вроде британского сноба Э. Саттона доказывали, будто СССР создал свой военно-промышленный потенциал не вопреки, а благодаря некоей поддержке Запада, используя его технологию и кредиты. Однако куда делось бы могущество этого Запада, если бы он не использовал ради собственной выгоды торговлю с менее развитыми странами и не сбывал в них технологию, впрочем, устаревшую.
И насколько бы СССР укоротил срок своего существования, если бы на базе устаревшей западной технологии не добился новейших технических достижений и не укрепил бы свою безопасность. Нынешний социально-экономический и политический кризис Запада, возникший в результате сопротивления подросших зависимых стран его колониальной и неоколониальной эксплуатации, свидетельствует о лживости умозаключений Саттона с полной очевидностью.
СССР таки был вынужден переформатироваться в постсоветскую Россию, вернувшуюся в ряд среднеразвитых капиталистических государств. Это было вызвано невозможностью эволюционного пути к социализму страны на принципах ленинского НЭПа в силу влияния внешних и внутренних политико-экономических факторов.
Перестройка могла бы вернуть СССР на этот путь в случае сохранения руководящей роли КПСС. Но правящая партийная верхушка не смогла обеспечить правильный баланс между экономическими и политическими преобразованиями, соответствующий вызовам современности, как это удалось компартии Китая.
В результате Россия утратила роль системообразующего центра нарождающегося социализма и последующего перехода к коммунизму. Эта роль перешла к Китаю, который, правда, не спешит ею пользоваться, памятуя печальный опыт Коминтерна. Тем не менее, логика мирового развития неумолимо ставит вопрос о необходимости воссоздания содружества коммунистических государств.
Видимо, руководство коммунистического Китая уповает на то, что страна, занимающая настолько обширную территорию, богатую природными ресурсами, высокоразвитую, демографически многочисленную и однородную, к тому же прикрытую Россией с севера от поползновений западного империализма, находится в достаточно благоприятном положении, чтобы превзойти США в экономическом могуществе и построить коммунизм в отдельно взятой стране. А далее Китай мог бы способствовать победе коммунизма во всемирном масштабе самим фактом своего существования.
Естественно Россия, утратившая роль влиятельного мирового центра, выделяется из ряда среднеразвитых капиталистических государств благодаря своим необъятным природным ресурсам, а также советскому наследию, особенно, в военной сфере, но все же она должна подчиняться иррациональным правилам капиталистического общежития. Главное из этих правил – право сильного и пользуется им системообразующий центр капитализма англосаксонского типа – Соединенные Штаты.
Поскольку само существование России, даже в нынешнем виде, подрывает это право или, скажем, потенциально опасно, США заранее принимают меры, способствующие ее ослаблению и распаду, а также своему выходу на прямую конфронтацию с коммунистическим Китаем. Этому служит агрессивный военно-политический блок НАТО, расширяющийся на Восток.
Остановить такое «расширение» Россия способна только в тесном взаимодействии с Китаем, для которого Тайвань стал камнем преткновения в обретении полного суверенитета точно так же, как Украина для России. В связке наших государств наблюдается проявление всемирно-исторической роли ленинского НЭПа, когда коммунистический режим взаимодействует до определенного уровня с капиталистическим режимом в интересах свободы и процветания народов.
Впрочем, даже такой уровень взаимодействия не позволяет использовать объективно существующую материальную базу во благо всего человечества. На что расходуется материальная база капитализма, вполне соответствующая по своим социально-экономическим возможностям материальной базе коммунизма? На саморазрушение. Оно осуществляется посредством расходования экономического и военного потенциала государств на силовое превосходство или, по крайней мере, выживание в мире социал-дарвинистской конкуренции и войны.
Вместо того чтобы служить благосостоянию человечества, устранению социального неравенства, мира и сотрудничества народов, мировая экономика разрывается конкурентным противостоянием, национальным и расовым шовинизмом, войнами и конфликтами. Казалось бы, мировые военные расходы невелики. Например, в 2020 году они составили 2,4 % мирового ВВП. На самом деле, на обеспечение безопасности или военное превосходство вынуждены работать почти все экономические ресурсы государств.
Отчего возникло понятие продукции двойного назначения? Отчего подвергаются санкциям товары и продукты, прямо не связанные с военным производством? От того, что, в конечном счете, они могут использоваться и используются в военных целях.
Карл фон Клаузевиц, для которого будущим являлся не коммунизм, но, скажем, капитализм нынешней ФРГ, был автором формулы: война – продолжение политики иными средствами. То, что война является одновременно и политикой, дает нам ключ к пониманию «странностей», сопровождающих СВО на Украине. Война в условиях капитализма является одновременно экономикой и торговлей, хотя, конечно, не целью, а средством извлечения экономической выгоды власть имущими.
Если бы Клаузевиц не считал капитализм венцом истории, ему пришлось бы далее конкретизировать свою формулу. Что такое политика? Борьба интересов, прежде всего, экономических. Экономическая борьба – это капиталистическая конкуренция с неизбежным насилием и войнами. Таким образом, война – продолжение капиталистической конкуренции. От нее никуда не денешься. Поэтому и растет производство дронов в условиях, когда терминатором, способным прекратить войны, могло бы послужить ядерное оружие.
От всего этого и возникает ощущение, будто объективная реальность говорит нам: зачем мне этот мир, если в нем нет коммунизма.
|
