Глава IV. ЧТО ТАКОЕ «ДЖАМАХИРИЯ»?
Учреждение Джамахирии
С 28 февраля по 2 марта 1977 г. в г. Себха проходила чрезвычайная сессия Всеобщего Народного Конгресса. В сессии приняли участие 850 делегатов, представлявших все районы страны. Сессия была созвана, чтобы рассмотреть вопрос об учреждении в стране народной власти.
Открывая ее, премьер-министр Джеллуд сказал, что сессия является заключительным этапом обсуждения «Манифеста», предложенного Каддафи. «Принятие "Манифеста"— сказал он,— ознаменует начало нового этапа в развитии Ливии, который изменит не только суть власти, но ее философию, социально-политическое и экономическое развитие страны».
Было сообщено, что абсолютное большинство местных народных собраний и местных народных комитетов заявило о поддержке проекта Декларации.
Выступления делегатов показали, что подавляющее их большинство одобрило проект изменения структуры власти. Они высказались за утверждение Корана в качестве основного закона страны (вместо Конституции), а также за упразднение министерств и введение взамен них народных секретариатов.
Между делегатами возникли разногласия по поводу нового названия страны и упразднения СРК. Представители ряда местных народных собраний предложили назвать Ливию «народной» и «социалистической», однако часть делегатов настаивала на сохранении прежнего названия страны. Некоторые участники сессии предложили вместо этого образовать под председательством Каддафи другие органы («Высший Народный Комитет» или «Высший Политический Комитет»), которые существовали бы наряду с Генеральным Секретариатом ВНК и осуществляли бы контроль за выполнением решений ВНК в перерывах между его сессиями, а также руководили бы работой народных комитетов на местах.
Многие делегаты высказывались за построение в стране «исламского социализма» на основе «создания социалистической экономики без изменения политической структуры ливийского общества». Силы, объединившиеся вокруг Союза рабочих, выдвинули предложение о принятии мер по обеспечению социальных гарантий, закрепив это в названии страны — «социалистическая».
Ход дебатов показал, что имевшие место разногласия, хотя они касались не только названия, но и характера новой политической системы, не меняли единодушия большинства делегатов в отношении сути и главного направления изменений.
2 марта была принята Декларация об установлении в Ливии прямого народовластия. В ней, в частности, говорилось:
Первое: официальным названием Ливии считать «Социалистическая Народная Ливийская Арабская Джамахирия».
Второе: Священный Коран является основой законодательства.
Третье: Прямое народовластие является основой политического строя и осуществляется через народные собрания, народные комитеты, профсоюзы, профессиональные объединения и Всеобщий народный конгресс и издаваемые ими законы.
Четвертое: Защита родины — обязанность каждого гражданина и каждой гражданки и организуется посредством всеобщей военной подготовки.
Новая Декларация фактически заменила собой конституционную декларацию 1969 г. Было объявлено о роспуске Совета революционного командования, правительства и других центральных институтов (министерств и ведомств). Вместо них создавались новые структуры, соответствовавшие «джамахирийской» системе. Так, был образован Генеральный секретариат ВНК, как орган коллективного руководства. Генеральным секретарем ВНК был избран М. Каддафи. В состав генерального секретариата вошли и четверо бывших членов СРК. Вместо правительства создавался Высший народный комитет (ВНКОМ), который возглавил бывший министр труда А. А. Обейди. Министерства были заменены народными секретариатами, во главе которых стали формироваться органы коллегиального руководства — бюро. Образованный Всеобщим Народным Конгрессом Ливии верховный исполнительный орган— Высший Народный Комитет по существу не претерпел количественных изменений по сравнению с прежним составом правительства. В него вошли 26 секретарей, бывших министров. Однако этот орган изменился качественно, изменилось и его место в системе политической власти.
Работа чрезвычайной сессии Всеобщего Народного Конгресса показала, что Каддафи не удалось добиться главного — единолично захватить власть в стране. Обсуждение вопроса о ликвидации СРК на сессии не только вылилось в единодушную поддержку членов СРК, но и угрожало срыву принятия всей Декларации. Это вынудило Каддафи прибегнуть к маневрам на последнем этапе работы сессии. В результате СРК был трансформирован в Генеральный Секретариат ВНК, ставший высшим законодательным органом страны в перерывах между работой конгресса. Из бывших членов СРК в состав генсекретариата вошли пять: Каддафи (генеральный секретарь), премьер-министр Джеллуд, министр внутренних дел Хувейлди, главнокомандующий вооруженными силами Джабер и начальник Генерального Штаба Харруби. Об остальных членах СРК (Хамза, Хаввади, Наджм, Хуни, Герви) даже не было упомянуто.
Теперь Генсекретариату предстояло издавать законы от имени ВНК, что позволило Каддафи отвести главный упрек своих критиков в том, будто СРК принимал законы меньшинством (пятью из одиннадцати членов) и потому-де они не имели юридической силы. Своеобразная обстановка сложилась внутри руководящей верхушки. В проекте Декларации было записано, что Каддафи займет пост председателя ВНК, а Джеллуд — генерального секретаря и что генеральный секретарь возглавит исполнительную власть и будет первым заместителем (и преемником) Каддафи. Этот проект не прошел, хотя и был ранее поддержан большинством местных народных собраний. Вопрос об избрании председателя ВНК из-за резких споров был снят. Каддафи был избран генеральным секретарем, а бывшие четыре члена СРК — членами генсекретариата ВНК. В результате такого маневра Джеллуд лишился поста премьер-министра и стал только освобожденным членом генерального секретариата. Все бывшие члены СРК были снова поставлены в равное положение. Такой компромисс, на который Каддафи, видимо, пошел по тактическим соображением, устраивал его ближайшее окружение, за исключением, возможно, Джеллуда.
Образованный Всеобщим Народным Конгрессом Ливии верховный исполнительный орган — Высший Народный Комитет в иерархии власти стал теперь занимать иное место. В частности:
1. В состав ВНКОМ не вошел ни один из бывших членов СРК, в частности премьер-министр Джеллуд, министр внутренних дел Хувейлди, министр иностранных дел Хуни, что придало ВНКОМу чисто исполнительские функции, тогда как при Джеллуде правительство имело значительный вес и нередко принимало самостоятельные решения.
На пост секретаря по иностранным делам, который долгие годы формально занимал Хуни, был выдвинут Али Абдель Салам Трейки, выходец из богатой и влиятельной семьи, что давало возможность успокоить зажиточную часть населения.
2. Не вошли в высший исполнительный орган страны представители вооруженных сил. Армия осталась в непосредственном подчинении Каддафи как Верховного главнокомандующего, Джабера как Главнокомандующего, и Харруби, который был назначен Главным инспектором вооруженных сил. Иными словами, армия сохранила свое независимое положение от высших органов законодательной и исполнительной власти.
3. Поскольку Абдель Ати Обейди не был включен в состав Генерального Секретариата Всеобщего Народного Конгресса (в него вошли только бывшие члены СРК), он сам по существу был поставлен в положение исполнителя. Это особенно ярко проявилось уже на следующий день после провозглашения Декларации, когда в переговорах с Фиделем Кастро, прибывшим в Ливию с официальным визитом, участвовали только члены генсекретариата ВНК – Каддафи, Джеллуд, Джабер.
В результате принятия Декларации об учреждении народной власти фактическим органом, определяющим всю политику страны, стал генеральный секретариат в составе пяти бывших членов СРК во главе с Каддафи.
Чрезвычайная сессия Всеобщего Национального Конгресса в Себхе продемонстрировала и другое. А именно, что Каддафи имеет в высшем законодательном органе страны определенную оппозицию. Несмотря на то, что в ходе работы сессии Каддафи принимал жесткие меры (сам вел заседания, прерывал ораторов или лишал их слова, требовал не выходить за рамки обсуждения пунктов Декларации и не высказывать личного мнения), он не добился поддержки первоначального проекта Декларации и вынужден был маневрировать, опираясь в основном на разночинную часть делегатов и представителей профсоюзов. В последний день, несмотря на давление Каддафи, конгресс отказался голосовать за Декларацию в целом, потребовав сначала избрания открытым голосованием высших органов, что привело даже к столкновению среди депутатов. В результате Каддафи пришлось пойти на уступки, согласиться с образованием генерального секретариата и сформировать Высший Народный Комитет во главе с Обейди. Значительные возражения были и против нового названия государства, однако Каддафи, выступавший в течение двух вечерних заседаний несколько раз подряд, настоял на своем. Декларация была принята со значительными изменениями, хотя в ней и были провозглашены социалистические принципы внутренней политики Ливии и антизападные установки внешнеполитического курса.
С принятием Декларации об учреждении «народной власти», в соответствии с которой был ликвидирован Совет Революционного Командования, качественно изменилось распределение ролей в высшем эшелоне власти. Если раньше СРК имел формальное право большинством голосов избрать нового председателя, то теперь для избрания нового генерального секретаря ВНК, каким стал Каддафи, требовалось уже специальное решение Всеобщего Народного Конгресса, поскольку генеральный секретарь избирался не членами генсекретариата, а всеми делегатами ВНК, что было зафиксировано в специальном документе.
Чрезвычайная сессия ВНК придала «джамахирийской» системе на политическом уровне целостный характер. Вводившийся в нее популистский принцип «прямого народовластия» был доведен до конца как на уровне законодательной, так и на уровне исполнительной власти. При этом, в соответствии с принципами «прямого народовластия», роль лидера была как бы исключена из политической системы, поскольку «джамахирийская модель» официально отрицала государство как форму политической организации. Роль Каддафи вроде стала носить формальный характер, на самом же деле реальное идеологическое и направляющее воздействие, как и влияние лидера и других четырех бывших членов СРК (также оставивших свои административные посты) фактически возросло.
В «джамахирийской» системе не нашлось места политическим партиям, равно как и одной политической партии, которая бы играла руководящую роль в обществе. Это не было случайным, а соответствовало популистскому принципу «прямого народовластия»: «партия — это современная диктатура, это современное диктаторское орудие правления, поскольку партия — это власть части над целым». Стремление перейти к полному «народному самоуправлению» логически подталкивало М. Каддафи к отрицанию роли политического авангарда, которую он стремился с определенной последовательностью отвергать как в теории, так и на практике. При этом на его позиции оказывали несомненное воздействие как опыт ряда африканских стран, где за многопартийностью скрывался трайбализм (недаром в «Зеленой книге» можно встретить утверждение, что «партия — это племя современной эпохи, партия — это клан»), так и опыт египетской революции (от образования АСС и неудачи Г. А. Насера с созданием авангардной партии до многопартийности в период правления А. Садата). В то же время определенные функции политического авангарда, в частности, идеологическую и организаторскую, особенно в периоды проведения крупных политических и социальных кампаний, стали играть «революционные комитеты», о которых речь пойдет ниже.
Суть происшедших в политической системе Ливии изменений М. Каддафи разъяснил, выступая на массовом митинге в Триполи в марте 1977 г. Он заявил, что «на смену эпох республик пришла эпоха власти народных масс, которая впервые провозглашена в Ливии». В связи с этим, подчеркнул Каддафи, отпала необходимость иметь Совет Революционного Командования как высший законодательной орган и правительство как высший исполнительный Орган. Эти функции, утверждал Каддафи, переданы ливийскому народу. «Вы все,— сказал Каддафи,— СРК и правительство». Указывая на добровольную передачу власти в руки народа, ливийский лидер привел в пример Египет, где, по его словам, «Садат использовал полицию, армию, предателей и даже помощь западных государств для укрепления своего личного господства». Отметив серьезность шага по передаче власти в руки народа, Каддафи предупредил об опасности утраты завоеваний ливийской революции, подчеркнув: «Отныне вся власть не у меня, а у всех вас. Вы все ответственны за все, что произойдет с ливийской революцией в будущем. И если наша власть будет утрачена, то это будет означать утрату ваших материальных и духовных завоеваний, достигнутых за годы революции». На теоретическом симпозиуме, организованном в апреле 1977 г. Бенгазийским университетом, Каддафи высказался о перспективах социально-политического и экономического развития страны. Он заявил, что социально-политические преобразования будут проводиться «только в интересах масс, а не в интересах какой-либо социальной группы или определенного племени».
Каддафи высказался и о новой функции, которая должна нести ливийская армия. Это — военная подготовка всего населения страны, которое в трудную минуту вместе с армией должно выступить на защиту завоеваний революции. В связи с этой новой задачей возникла необходимость перестройки как структуры армии, так и ее руководства. В частности, была высказана мысль, что перспективами строительства, развития и использования вооруженных сил (и сил безопасности и полиции тоже) должны заниматься не специальные органы, а непосредственно Всеобщий Конгресс. По существу на этом симпозиуме Каддафи впервые посягнул на независимое положение армии, сил безопасности и полиции и их руководства, которые были не только основной опорой режима, но и основной силой, способной свергнуть его. В течение следующего десятилетия, как увидим, Каддафи будет предпринимать немало усилий для того, чтобы «поставить на свое место» военную элиту и офицерство. Он создаст в вооруженных формированиях параллельные структуры (в виде войск отпора, гвардии Джамахирии, «шок-групп» ревкомов), но намеченную цель лидер ливийской революции так и не сумеет осуществить. Хотя принятая на чрезвычайной сессии ВНК Декларация фактически уже провозглашала замену армии «вооруженным народом», что затем было провозглашено в качестве политической задачи и лидером ливийской революции, такая программная задача оказалась далекой от своего реального воплощения. Вооруженные силы и после провозглашения «власти народных масс» продолжали играть важную роль в политической жизни ливийского общества, несмотря на то, что структурно они и «не вписались» в «джамахирийскую» систему.
Обращает на себя внимание законодательное оформление народовластия. Фактически оно было также завершено на чрезвычайной сессии ВНК.
Во-первых, принятая на ней Декларация фактически заменила собой Конституционную декларацию 1969 г. Однако сама по себе она не носила конституционного характера. Это связано с тем, что в «Зеленой книге» вообще отрицается роль конституции («Конституция не является основным законом общества»).
Во-вторых, основой законодательства в Декларации провозглашался Коран. Это дало основание некоторым историкам и политологам (например, Е. Х. Блюшо, Дж. Масону, М. Бретту, Л. Андерсон, Дж. Райту и др.) трактовать теорию и практику «джамахирийской» системы как чуть ли не целиком или, по крайней мере, в значительной мере основанной на исламских принципах. Такая трактовка представляется не совсем точной. На самом деле «Зеленая книга» сводит роль не только ислама, но и религии вообще к основе законодательства, да и то в весьма своеобразной форме: «Подлинным Законом общества является либо обычай, либо религия». «Религия включает в себя обычай, а обычай есть выражение естественной жизни народов. Следовательно, религия, включающая обычай. Есть утверждение естественного закона. Законы, не базирующиеся на религии и обычае, специально создаются человеком против человека и в силу этого неправомерны, поскольку они не основываются на естественном источнике – обычае и религии». Если учесть, что первая часть «Зеленой книги» была выпущена до провозглашения Декларации о народовластии, то в таком контексте объявление Корана основой законодательства фактически открывало путь не к клерикальному законодательству и уж тем более не к фундаменталистским решениям в юридической сфере, как полагали некоторые исследователи (например, Е. Х. Блюшо, Дж. Масон), а фактически к проведению под «джамахирийскую» систему той вольтерьянско-руссоистской трактовки роли религии, которая содержалась в цитируемом положении «Зеленой книги».
Завершение политического и законодательного оформления «джамахирийской» системы еще не означало полного сооружения ее здания, поскольку экономические отношения в стране оставались в своей основе теми же, какие существовали до провозглашения Джамахирии. Наличие в стране торговой элиты, частного национального предпринимательства в промышленности создавало базу для продолжения и возобновления деятельности оппозиции.
Это достаточно отчетливо осознавало ливийское руководство. Наряду с крутыми мерами, принимавшимися против оппозиции (в апреле 1977 г. в Бенгази были казнены участники террористических актов, осуществленных 1 сентября 1976 г.), оно разрабатывало основы коренных экономических изменений на «джамахирийских» принципах. В отличие от прежнего периода, когда идеологические концепции в основном предшествовали конкретным действиям в области политического строительства, теперь разработка идеологических принципов и их воплощение в жизнь шло более или менее параллельно. Тем более, что в экономической сфере шел сложнейший эксперимент, при котором неизбежно был и метод «проб и ошибок».
Однако, основное направление экономического развития было обозначено М. Каддафи уже на апрельском симпозиуме 1977 г. Он подчеркнул, что «третий путь» развития Ливии в экономической сфере — это сосредоточение внимания на развитии средств производства, на накоплении общественного фонда, на общественном распределении средств, на полном самообеспечении. «Мы не допустим, — заявил Каддафи, — чтобы какая-то группа обогащалась за счет других, но и не дадим возможности отдельным лицам, рабочий он или министр, стремиться к обогащению». Поскольку «массы должны работать в интересах власти народа», то забастовки, экономические диверсии, спекуляция, личная нажива за счет других были объявлены противозаконными. «Все законы,— заявил Каддафи, — будут пересмотрены в интересах рабочего человека, так как он основа производства, и он должен быть хозяином распределения общественных продуктов».
1 сентября 1977 г. в речи на праздновании 8-й годовщины ливийской революции М. Каддафи сформулировал идеи самоуправления в экономике, в соответствии с которыми предприятия должны перейти в коллективное управление тех, кто на них работает. (Этот принцип, получивший название «партнеры, а не наемные работники», стал впоследствии краеугольным принципом второй части «Зеленой книги», посвященной экономическим проблемам).
В октябре ВНКОМ принял решение о сокращение на 15% числа людей, занимавшихся частной торговлей. Решение одновременно предусматривало меры по созданию торговых кооперативов.
Были проведены и другие реформы по ограничению частного домовладения, национализации торговли автомашинами, радиоаппаратурой и мебелью. Это вызвало недовольство зажиточных слоев населения, особенно в местном деловом мире. Дельцы и бизнесмены, поддерживавшие ранее Каддафи в борьбе против монархии, начали исподволь выступать против «джамахирийской системы», пытаясь создать в Ливии экономические трудности, особенно с продажей предметов первой необходимости и в жилищном строительстве. Фактически проведение этих решений в жизнь вызвало бегство части торговцев за рубеж и привело к возникновению проблем со снабжением населения продовольствием и другими товарами первой необходимости еще и потому, что свертывание частной торговли не было компенсировано одновременным развертыванием сети кооперативов. В связи с этим ливийским руководством были приняты срочные меры по организации «общественных универсамов», несколько смягчивших остроту продовольственной проблемы, возникшей в стране. Параллельно с этим ВНКОМ провел мероприятия, направленные на сокращение штатов общественных учреждений с целью воплощения в жизнь задачи, сформулированной М. Каддафи по повышению удельного веса производственного сектора и увеличению количества занятых в производстве.
Через восемь месяцев после объявления в стране народовластия и введения новой государственно-политической структуры, 12 ноября 1977 г. в Триполи начала работу третья сессия Всеобщего Народного Конгресса. Ее задача состояла в том, чтобы не только подвести и оценить итоги развития страны в условиях «прямой народной демократии» и наметить очередные рубежи, но и во что бы то ни стало продемонстрировать преимущества новой формы государственно-политического устройства и ее положительное влияние на все стороны жизни ливийского общества.
Еще одним обстоятельством, обусловившим важное значение третьей сессии ВНК, было обострение внутриполитического положения, тревожившее Каддафи и его сторонников.
Секретари муниципальных народных собраний доложили о ходе выполнения решений и резолюций второй сессии на местах, а ряд секретарей Высшего Народного Комитета и членов Генерального Секретариата дал оценку состояния дел в отдельных областях экономического, социального и культурного развития.
Некоторые секретари народных собраний докладывали, что на местах рекомендации второй сессии ВНК не выполнены. В частности, отмечали они, заморожена работа по организации системы гарантированных государственных закупок и сбыта продукции крестьянских хозяйств, по расширению сети потребительских и сбытовых кооперативов, наращиванию производственного потенциала, строительству маслобоен и предприятий по производству кормов для скота. Во многих районах дело не продвинулось дальше «разработки комплексной программы и определения района строительства предполагаемых объектов».
В числе основных причин невыполнения плановых заданий и возникновения трудностей в реализации решений и рекомендаций второй сессии ВНК назывались несовершенство и низкая эффективность управленческого аппарата, нехватка кадров и технического опыта, коррупция, противодействие осуществляемым мероприятиям со стороны частного капитала, незаинтересованность значительной части рабочих и крестьян в росте производства, а также распространение среди значительной части ливийцев иждивенческих настроений. Показательно, что с подобными оценками вынуждены были публично согласиться Каддафи и Джеллуд.
Отражением трудностей в работе управленческого аппарата служил, в частности, сам факт включения в повестку дня сессии вопросов, связанных с распределением законодательных и исполнительных полномочий, которые до марта 1977 г. были возложены на Совет Революционного Командования. В выступлениях целого ряда делегатов приводились примеры неразберихи и дезорганизации в управленческом аппарате.
Хотя формально народные комитеты и получили всю полноту власти на местах, на самом деле их работу тормозили привычки ждать указаний сверху, а также отсутствие необходимого технического и административного опыта у большинства членов народных комитетов. Поэтому на третьей сессии потребовалось принять специальное решение об ответственности народных комитетов за выполнение проектов развития на местах. Была также уточнена роль секретариатов Высшего Народного Комитета в отношении местных народных комитетов. Она — «в контроле и определении направлений работы народных комитетов. Секретариат должен вести только ту работу, которую не в состоянии выполнять народный комитет».
Осложнения в управленческом аппарате значительно усугубили трудности в работе предприятий государственного сектора. Согласно признанию секретаря по делам нефти, «большинство из них работают не на полную мощность и нерентабельны».
Большое влияние на ход выполнения решений второй сессии ВНК и плановых заданий на 1977 г. оказало сопротивление политике ливийского руководства со стороны торговой элиты, бюрократической прослойки в государственном аппарате, племенной верхушки. Так, в своем выступлении на одном из заседаний Конгресса А. Джеллуд был вынужден признать, что «важные решения нельзя осуществить из-за того, что личные интересы некоторых граждан довлеют над государственными. Например, в 1973 г. было принято постановление о реорганизации внутренней торговли. Однако оно не встретило поддержки, особенно со стороны тех, кто держал в своих руках сферу внутренней торговли, кто до провозглашения власти народа стремился установить над ней свое полное господство».
В данном случае Джеллуд, возглавлявший административно-хозяйственную деятельность страны, пытался свалить просчеты руководства на «невидимую оппозицию», хотя оттуда раздавались и трезвые голоса.
Ход дискуссий на заседаниях третьей сессии ВНК показал, что многие делегаты выступали против привилегий какому-то одному сектору, например, государственному, и ратовали за сосуществование государственного, смешанного и частного секторов, но там, где это было народу и государству выгодно. Для ливийских условий это были довольно прагматические оценки, поскольку уже тогда было видно, что проводить социально-экономические преобразования за счет всемерного развития только государственного сектора при одновременном свертывании частной инициативы и предпринимательства было преждевременным: на одном госсекторе выйти на путь, альтернативный капитализму, было не под силу.
Так, собрание в Эд-Дафинии разделило на частные хозяйства крупную коллективную ферму Эс-Суэйхли (площадью 2100 га, 32 тыс. оливковых и 30 тыс. миндальных деревьев), так как она оказалась на грани разорения из-за «противодействия бывших хозяев, не желавших, чтобы ферма была общим достоянием и велась на коллективных началах». После разделения фермы частные хозяйства, выделившиеся из нее, быстро стали рентабельными.
Народное собрание муниципалитета Бенгази рекомендовало ВНК, по требованию торговцев, утвердить решение о создании, наряду с действующей государственной сбытовой сельскохозяйственной корпорацией, акционерной компании по сбыту овощей и фруктов. Народное собрание муниципалитета Эль-Кавариша рекомендовало преобразовать государственную мясо-молочную компанию в акционерное общество под контролем кооператива торговцев на том основании, что «ее деятельность малоэффективна, а государственные средства идут в карман отдельных лиц».
Целый ряд секретарей муниципальных народных собраний на заседаниях третьей сессии выдвинул требование о создании на местах сети филиалов Сельскохозяйственного, Промышленного и Коммерческого банков.
Выступившие в ходе дискуссии руководящие деятели Ливии, соглашаясь с существованием государственного и кооперативного секторов, ратовали за укрепление госсектора. А. Джеллуд прямо заявил: «Мы не позволим порочить государственный сектор. Те осложнения и трудности, которые повлекла за собой деятельность государственного сектора в той или другой стране, совсем необязательно должны произойти у нас». Джеллуд призвал к национализации внутренней и внешней торговли и поощрению кооперативного движения, потому что «коллективная деятельность помогает решить целый ряд проблем и прежде всего проблему увеличения производственного потенциала».
Курс на поддержку кооперации нашел свое отражение в решениях и рекомендациях третьей сессии ВНК, в числе которых было принято решение о «расширении строительства общественных торговых центров» (только в Триполи их было потом сооружено более 20).
Сравнительно новый оттенок в подходе ливийского руководства к вопросу о формах организации производства отразило признание А. Джеллудом конкуренции между компаниями, как необходимости, и его предложение наряду с государственными создавать акционерные компании. В то же время нет оснований считать, что это было проявлением отхода от ранее провозглашенного курса, хотя, несомненно, определенную роль здесь сыграл прагматизм ливийских лидеров, учитывавших давление со стороны частного капитала. Во-первых, ливийское руководство рассматривало поневоле акционерную форму предприятий как разновидность кооперативной и призвало к расширению базы собственности с тем, чтобы она «распределялась среди не 5—70 человек, а 500—600 и более человек». Во-вторых, факты говорили о том, что курс ливийского руководства был направлен на преобразование в акционерные не государственных, а частных компаний, что было вполне оправдано с точки зрения укрепления финансовых возможностей маломощных местных фирм и мобилизации свободных денежных средств населения на нужды экономического развития. Недаром еще в 1976 г. было решено начать выполнение постановления о преобразовании частных компаний в акционерные, которые в абсолютном большинстве не имели достаточно средств, технического опыта и нередко забрасывали начатые объекты, не доводя их до конца. Иными словами, существо дела не менялось: ливийские лидеры явно стремились выйти на путь, альтернативный капитализму, только через всемерное развитие госсектора.
В числе причин неудовлетворительного положения дел в ливийской экономике и невыполнения плановых заданий на 1977 г. было и нежелание определенной части ливийцев участвовать в производительном труде, распространение среди них потребительских настроений. Это обстоятельство достаточно наглядно проявилось в ходе работы третьей сессии ВНК. Характерно, что почти все представители местных народных собраний и комитетов, выступавшие на сессии, сосредоточили свое внимание на необходимости увеличения ассигнований на жилищное строительство, медицинское обслуживание, и отчасти на повышение минимального уровня заработной платы, по существу уйдя от обсуждения проблем, связанных с ростом производства.
Разумеется, рекомендации народных собраний в социальной области в какой-то мере отражали и требования малообеспеченных слоев населения, и в первую очередь рабочих и феллахов, действительно нуждавшихся в жилье, и улучшении медицинского обслуживания, в повышении зарплаты. Однако следует учитывать и то обстоятельство, что нередко с подобными требованиями, особенно в отношении жилья, выступали и представители имущих слоев, стремившихся обогатиться за счет государства. Так, на третьей сессии, например, были отмечены факты злоупотребления в распределении жилья и использовании ассигнований на социальные нужды.
Руководство оказалось в сложном положении, так как, несмотря на очевидную абсурдность ряда рекомендаций, например об увеличении ассигнований на 1978 г. до 3,5 млрд. лив. динаров (45% объема средств, выделенных на пятилетку), оно вынуждено было согласиться на очередное повышение минимума заработной платы, хотя и оговорило, что «от этого выиграют только торговцы и предприниматели, которые не упустят случая поднять цены на товары и услуги». Несомненно, руководство пошло на этот шаг не только под давлением обстоятельств, но и надеясь в какой-то степени успокоить брожение в «неустойчивых низах» населения и изолировать их от влияния оппозиционных сил. Очевидно, эту же цель — привлечение на свою сторону — преследовало и решение правительства об улучшении материальных условий рядового и офицерского состава Вооруженных Сил.
Эти мероприятия требовали дополнительных средств, а основным источником их поступления оставалась продажа нефти. И ливийские руководители пошли на увеличение ее добычи. Согласно заявлению секретаря по делам нефти, среднесуточная добыча нефти в стране возросла с 2,1 млн. барр. (105—107 млн. т.) в год в 1977 г. до 2,4 млн, барр. (120 млн. т.) в 1978 г. Была даже выделена дотация на разведку новых и освоение старых месторождений нефти и газа в пограничных с Алжиром районах страны и в зоне континентального шельфа у границы с Тунисом.
Уступка потребительским элементам, связывавшим свое благополучие не с ростом национального производства, а с доходами от продажи нефти заставила Каддафи выступить с политической оценкой ливийских преобразований. «Несмотря на достигнутые результаты, — заявил ливийский лидер,— Ливия остается капиталистической, а не социалистической Джамахирией». Каддафи сказал: «Ливия — капиталистическое государство в полном смысле этого слова. Все разрабатываемые нами законы служат интересам эксплуататоров, на основе которых один может эксплуатировать и грабить другого. Иными словами, в настоящее время осуществляется законный грабеж, законное высасывание крови из населения. К примеру, один имеет богатство, которое ему не положено иметь, но он получил это богатство в соответствии с законами, которые дали ему право грабить, посредничать, эксплуатировать, воровать и получать большую долю национального богатства, чем другие ливийские граждане». Поэтому,— продолжал Каддафи, — «повышение минимального уровня зарплаты не является решением проблемы, так как наемные работники, как бы не увеличивался уровень оплаты их труда, представляют собой разновидность рабов». Для ликвидации этой социальной несправедливости Каддафи выдвинул лозунг — «Компаньоны, а не наемные работники». Это был главный тезис готовившейся к изданию второй части его «Зеленой книги». «Предприятие, в котором трудится рабочий, — заявил Каддафи, — должно перейти в его собственность, что явится стимулом для развития производства. В сельском хозяйстве земледельцы должны обрабатывать выделенные им участки в пределах своих трудовых возможностей, не прибегая к использованию наемного труда. Такое социалистическое решение вопроса гарантирует, что рабочий, его дети и внуки всегда будут обеспеченными. В настоящее же время человек может быть богатым, а его дети — бедняками, или же наоборот. Социалистическое решение вопроса гарантирует труженику богатство. От него требуется только одно— трудиться по способностям».
Ход проведенных дискуссий показал, что имелись глубокие расхождения по проблемам экономического и социального развития между руководством, с одной стороны, I! целым рядом делегатов ВНК и представителей частного и 1итала, с другой. Появилась неотложная необходимость выработать и четко сформулировать экономическую программу революции.
Разработка экономических основ «ливийского социализма»
В начале февраля 1978 г. в Ливии вышла вторая часть «Зеленой книги» Каддафи, озаглавленная «Решение экономической проблемы социализма». В теоретических разработках ливийского руководителя рассмотрены экономические основы «ливийского социализма», лишенного, по его мнению, недостатков, присущих как. капиталистической, так и социалистической системам и идущего им на смену.
В качестве главного принципа взаимоотношений между людьми в экономической сфере Каддафи выдвинул лозунг «партнеры, а не наемные работники. Разъясняя этот принцип, он подчеркнул: «Окончательное решение проблемы заключается в отмене заработной платы и освобождении человека от ее оков, возвращение к естественным правилам, определявшим эти отношения до появления классов, разных форм правления и законодательства, созданных человеком. Естественные правила являются единственным критерием, источником и отправным пунктом человеческих отношений. Естественные правила, лежащие в основе естественного социализм основанного на равенстве элементов экономического производства, обусловили приблизительно равное потребление продуктов природы людьми... Естественное правило равенства гласит: каждый элемент производства вносит свою долю в производственный процесс и изъятие одного из них делает производство невозможным... Поскольку каждый из упомянутых элементов необходим и обязателен, то есть все они равнозначные элементы производственного процесса, то каждый из них имеет равное право на производственный продукт, и предпочтение одного из них другому противоречит естественному праву равенства и является посягательством на права другого». Другие лозунги, особо выделенные в этой части «Зеленой книги»: «Потребности предлагают свободу» и «Жилище – собственность его обитателя». Первый из них трактуется в том смысле, что человек сам должен управлять своими потребностями, а не пользоваться теми, которые ему навязывают другие. Второй — это человек, живущий в доме, должен быть хозяином, а не арендатором его.
Выход в свет второй части «Зеленой книги», в которой М. Каддафи предложил свои «рецепты» освобождения «от гнета, эксплуатации и порабощения», был преподнесен общественности в качестве «экономического путеводителя» в некий новый мир, где все его обитатели «свободны, равноправны во власти, богатствах и орудии». Практическое воплощение в жизнь этих «рецептов» начало выражаться в поиске пути, альтернативного капиталистическому, но сам этот путь Каддафи понимал своеобразно. Свои «антикапиталистические» настроения он связывал в первую очередь с осуждением западного капитализма, с острой неприязнью к этому жестокому и сильному конкуренту, в зависимости от которого продолжала находиться ливийская национальная элита, но освободиться от которого она не могла без поддержки народных масс. Именно в этом, на наш взгляд, состоит демагогичность каддафиевских лозунгов и «исламского социализма», и «третьего» пути, поскольку фактически ливийский лидер не столько строил «свой» социализм, сколько создавал благоприятные условия для развития «собственного» капитализма, параллельно стремясь «излечить общественные недуги для того, чтобы упрочить существование буржуазного общества».
Неслучайно, что на этом поприще М. Каддафи столкнулся с множеством проблем, решение которых повлекло за собой и ошибки. Как правильно подметила наша исследовательница М. Т. Степанянц, «выдвижение принципа «равенства» в качестве средства решения всех кардинальных проблем свидетельствует о непонимание того, что подход к актуальным задачам современного общества через отрицание объективных условий и стремление «восстановить» доклассовое общество нереален и бесперспективен». Расплывчатость же тезиса о допущении частной собственности в пределах, удовлетворяющих только личные потребности, как и некоторые другие противоречивые формулировки, дали повод радикальным элементам отменить вообще частный сектор в 1981 г., что было явным «забеганием вперед», объясняемым «незрелыми классовыми отношениями», этими объективными причинами возникновения утопического социализма, на которые указывал еще Ф. Энгельс.
Примечательно, что вторая часть «Зеленой книги», излагавшая взгляды Каддафи на экономическое развитие, появилась сначала не в Ливии, а на Западе на немецком, а затем на английском языках.
В Ливии эта книга на арабском языке была опубликована полностью 2 февраля 1978 г. С ее выходом в свет ливийские власти начали проводить активные мероприятия по претворению в жизнь взглядов ее автора. В частности:
1) были созданы специальные комиссии для учета недвижимости, владельцам которой было предложено в определенные сроки зарегистрировать свое имущество в государственных органах. В противном случае незарегистрированная часть собственности подлежала конфискации;
2) специальные органы начали выяснять размеры и источники получения частных вкладов ливийцев как в банках Ливии, так и за границей;
3) были введены ограничительные меры для частного сектора (каждая семья могла иметь не более двух лицензий на торговлю);
4) всем торговцам, не прошедшим военную службу, было предписано не позднее 1 марта 1978 г. явиться на призывные пункты для перерегистрации;
5) органы пропаганды развернули острую кампанию против «паразитов, живущих за счет ливийского народа», называя среди них землевладельцев, домохозяев, владельцев средств транспорта, торговцев, перекупщиков, посредников и спекулянтов.
Эти довольно крутые меры ливийского правительства не могли не вызвать негативной реакции зажиточной части ливийского общества. Каддафи стали называть «коммунистом», поддавшимся влиянию Москвы. Домовладельцы перестали сдавать внаем отстроенные дома или стали изыскивать возможности продавать их другим ливийцам, либо сдать в аренду иностранцам или же передать во владение своим родственникам. Крупные землевладельцы стали оформлять свои земельные участки на родственников или подставных лиц. Опасаясь проведения денежной реформы, многие ливийцы стали срочно скупать золото.
Реакция зажиточных слоев населения, конечно, стала известна руководству. Вначале февраля 1978г., выступая перед сотрудниками Секретариата по делам сельского хозяйства, ливийский лидер заявил: «Я знаю, что взгляды, изложенные во второй части моей "Зеленой книги" и проводимые на ее основе мероприятия, встретили сильное беспокойство у многих ливийцев. Самое печальное, что даже те, в чьих интересах это осуществляется, оказались недовольны. Но я уверен, что со временем они поймут свои заблуждения. Я же не отступлю от своей линии».
Дальнейшие шаги руководства показали, что оно, действительно, не намерено было отступать. 5 мая 1978 г. был обнародован закон об изъятии излишков недвижимости. 1 сентября 1978 г. Каддафи призвал рабочих к захвату предприятий частного и государственного секторов и к образованию там народных комитетов, что стало немедленно претворяться в жизнь. В конце 1978 г. последовал ряд мер по значительному ограничению частной торговли и по созданию сети государственных и кооперативных магазинов. Методы, с помощью которых ливийский лидер решительно добивался претворения в жизнь своей «экономической программы», вызвали естественную негативную реакцию тех недальновидных представителей имущих слоев, которые увидели в радикализме Каддафи грядущий крах национального капитализма. Но на самом деле до этого было далеко.
Проблема социального дисбаланса
После опубликования второй части «Зеленой книги» в стране обострилась борьба между сторонниками и противниками социальных преобразований. Результаты обсуждения на народных собраниях, в учреждениях, на заседаниях правительства мер против крупных собственников выявили значительное число противников нововведений. Проиграв политические сражения, противники Каддафи, видимо, надеялись не уступать в другой области, — в сфере экономики. Они видели, что там у революционного руководства не все шло гладко. Многие принятые решения и постановления оставались на бумаге, подобно уже упоминавшемуся решению второй сессии ВНК об освобождении малообеспеченных граждан от выплаты земельных ссуд и платежей за жилье. Кроме того, обстановка бесконтрольности послужила благоприятной средой для процветания коррупции, хищения государственных средств. Усилилась практика подкупа государственных чиновников и других должностных лиц со стороны как местных подрядных, так и иностранных компаний, в том числе при проведении торгов.
Это, между прочим, не скрывали представители местных органов власти. Так, члены муниципальных народных собраний Гадамеса, Джалу, Мурзука, Ефрена и ряда других районов подчеркивали, что в этих районах не делается ничего для того, чтобы выполнить рекомендации сессий ВНК о «повышении внимания к развитию внутренних сельских районов страны». Не было, например, выполнено решение об освобождении от выплаты ипотечных ссуд и платежей за жилье граждан, чей доход составляет менее 100 лив. динаров, так как Ипотечный банк, заявив, что решения и рекомендации ВНК не имеют законодательной силы, продолжал взимать платежи на основании прежнего закона, который, кстати, никто не отменял. Это вызвало беспокойство прогрессивной общественности.
Известный ливийский обозреватель М. И. Зикри опубликовал в те дни статью в еженедельнике «Аль-Усбуа ас-Сияси», которую озаглавил «Чтобы не приостановилось осуществление социализма».
«Революция в стране,— написал он,— вступила в решающий этап борьбы за освобождение человека, ликвидацию эксплуатации и научное осуществление социальной справедливости. В этой борьбе ей бросают вызов силы контрреволюции, действующие по законам капиталистического общества, конкуренции, в традиции Маккиавели, не делая разбора в целях и средствах.
Социалистическая администрация — вот инструмент народных сил в деле защиты производства от бюрократических вывихов... А поэтому необходимо, чтобы массы имели право осуществлять народный контроль, чтобы у них всегда была возможность менять административное руководство в интересах общества. Только таким образом мы сможем фактически построить социализм средствами народной демократии и укрепить народную демократию на пути социализма...»
Статья поднимала очень важные проблемы. Пока в Ливии шла только верхушечная борьба за определение пути развития страны. Но для действительного выхода на пун., альтернативный капитализму, требовалось:
— во-первых, наличие действительно революционного авангарда, верного интересам трудящихся, способно го осуществить мобилизацию, организацию и руководство массами;
— во-вторых, понимание действительности, ибо возможность революционных преобразований в значительной степени зависело от объективной оценки ливийской специфики.
В противном случае, противники Каддафи, используя его политические ошибки, могли быстро перегруппироваться, занять руководящие позиции в народных собраниях и на всех остальных ключевых объектах. Неспроста именно в те годы госсектор подвергался непримиримым нападкам со стороны сторонников капитализма и бюрократических элементов, по существу перешедших в контрнаступление. На практике не уменьшалась, а увеличивалась пропасть между богатыми и бедными, развивался чуждый для Ливии капитализм миллионеров, которые совсем недавно были уличными торговцами, мелкими чиновниками или вовсе никем. Их интересы вступили в противоречие с объявленным социалистическим курсом и чаяниями масс.
Призывы и доводы прогрессивной части общественности возымели действие. 5 мая 1978 г. был обнародован закон № 4 об отчуждении излишков недвижимости, а 13 мая опубликована инструкция по его претворению в жизнь.
В статье 1 этой инструкции говорилось: «Все лица, на которых распространяется действие вышепоименованного закона, предоставляют в компетентный комитет отчет, который должен включать следующие данные:
1) число принадлежащих недвижимых владений с указанием их площади и сведений о расположении каждого из них;
2) имена съемщиков, их подданство и цель, с которой арендуется недвижимость;
3) декларацию о собственности жены и несовершеннолетних детей;
4) число детей, заявление о намерении передать недвижимость во владение тем из них, кто удовлетворяет соответствующим условиям, а также данные о том, какая недвижимость определена к передаче;
5) сведения о том, какую недвижимость данное лицо выбрало для собственного проживания».
На предоставление отчета давалось два месяца. В каждом муниципальном округе были созданы комитеты по вопросам учета, включавшие представителей секретариатов по делам юстиции, жилищного строительства и муниципалитетов, в компетенцию которых входило получение и проверка отчетов владельцев недвижимости.
Были также созданы комитеты по вопросам передачи во владение, в которые вошли представители секретариатов социальных дел и жилищного строительства, а также секретариата по делам муниципалитетов. Комитеты приступили к оценке недвижимости и осуществлению мероприятий по ее передаче новым владельцам. Решения комитетов подлежали утверждению Высшим комитетом, созданным для претворения в жизнь закона № 4.
Эти решения вызвали резкий протест имущих слоев населения. Некоторые хозяева закрывали лавки, даже сжигали усадьбы, отказывались давать какие бы ни было сведения о своих капиталах. Но руководство продолжало свое явное «забегание вперед».
1 сентября 1978 г. на массовом митинге по случаю 9-й годовщины революции Каддафи обратился к трудящимся с призывом «захватывать» предприятия государственного и частного секторов и создавать там народные комитеты. Началась еще одна кампания, взбудоражившая страну. К ней добавились многочисленные заявления Каддафи и Джеллуда о намерениях свернуть частный сектор, установить государственную монополию на внешнюю и внутреннюю торговлю, перетрясти госаппарат, где снова, как в былые времена, дала о себе знать коррупция.
Выступая на митинге 7 октября 1978 г., Каддафи заявил, что «захват предприятий, осуществляемый по принципу «партнеры в труде, а не наемные рабочие», позволит извлечь выгоду всему народу и укрепит общественную собственность на средства производства и производственные мощности».
В интервью газете «Аль-Ард» («Земля»), издаваемой профсоюзом работников сельского хозяйства, Каддафи заявил, что «опора на импорт продовольствия из-за рубежа и отказ от создания сельскохозяйственных проектов — это реакционная теория, оказывающая серьезное разрушительное воздействие на страну». «Необходимо работать и заниматься производством вне зависимости от доходов и потерь... Эта проблема, — добавил он, — является одним из этапов исторических преобразований».
В такой обстановке была проведена в декабре 1978 г. 4-я сессия Всеобщего Народного Конгресса, обсудившая широкий круг экономических вопросов.
Выступивший на сессии Абдель Салам Джеллуд признал, что Ливии приходится увеличивать добычу нефти для строительства производственных мощностей, однако этому мешает растущий административный бюджет. «Очень неразумно, — сказал Джеллуд, — что в стране с населением чуть больше 2 млн. чел., административный бюджет составляет 770 млн. лив. дин. В 1978 г. сообщил он, — численность административного аппарата достигла рекордной цифры—185 тыс. человек, в том числе: 22 тыс. чел. в госкорпорациях, 32 тыс. чел. в муниципалитетах, 121 тыс. чел. в секретариатах и 10 тыс. чел. в других организациях». Исключенный из сферы производства, административный аппарат, составивший 40% самодеятельного населения страны, явился основным тормозом осуществления многих экономических преобразований.
«Если упорядочить капиталовложения,— заявил Джеллуд, — пересмотреть банковскую систему, жилищные и социально-бытовые проекты и взять их выполнение под жесткий контроль, то можно найти другой путь финансирования, помимо непосредственного через государственный бюджет, как это вошло в практику. В этом случае можно было бы рациональнее использовать доходы от нефти, а пока 50% всех капиталовложений идет на услуги и производственные объекты».
Джеллуда поддержал Каддафи: «Перед нами два пути: либо продолжить курс на увековечивание иждивенчества, либо взять курс на создание мощной промышленно-сельскохозяйственной базы и крупных производственных объектов, доходы от которых могли бы заменить доходы от нефти».
Каддафи заявил далее, что увеличение административного аппарата связано и с другим злом — с экономическими преступлениями. Он потребовал наказания лиц, наносящих ущерб национальной экономике, что, как ни странно, вызвало дебаты. Председатель народного собрания провинции Мисурата, например, потребовал, наоборот, положить конец санкциям по отношению к торговцам и служащим, на что Каддафи, заявив, что это не отвечает характеру экономических преобразований, добавил, что революция не может пойти на одобрение коррупции и расточительства. «Экономические преступления, — сказал Каддафи,— включают преднамеренный саботаж государственных учреждений, нанесение умышленного финансового ущерба, растрату государственных денег и экспорт капитала за границу. Поэтому борьба с контрабандой должна стать обязанностью каждого гражданина Ливии. У контрабандистов должна гореть земля под ногами, их необходимо преследовать, арестовывать и конфисковывать контрабандные товары».
Предложения о наказаниях за экономические преступления были переданы Секретариату по делам юстиции для разработки проекта закона, что и было сделано.
Обсуждение бюджета и хода выполнения пятилетнего плана на четвертой сессии ВНК показали, что революционные лидеры страны имеют в экономической сфере значительную оппозицию, бороться с которой не так-то легко. Социально-экономическая встряска, которой подвергли страну ее молодые руководители, конечно, дала о себе знать. Наметился явный разрыв между планами и действительностью, а на это словно не обращали внимания, что Каддафи признает только позже на втором слете ревкомов в октябре 1979 г., где заявит, что многие проекты первой пятилетки остались на бумаге, в чем он обвинит «буржуазные» элементы.
Ливийская экономическая элита понимала, что молодые лидеры страны вступили в сражение именно с ними, выросшими и окрепшими при королевском режиме, и поэтому настороженно следила за ходом преобразований в стране.
Объективно говоря, в послереволюционный период в деловом мире Ливии значительных изменений не произошло. Умело воспользовавшись стремлением новых руководителей к экономической независимости и мерами по ограничению деятельности иностранных компаний, ливийские предприниматели не только не опустили руки, но и сумели значительно перераспределить свои капиталы так, что они были мало заметны на фоне возросших доходов государства от продажи нефти.
На 1 июня 1979 г. в стране насчитывалось около 40 тыс. торговцев, в том числе сотни мелких предпринимателей, причислять которых к среднему классу можно было только условно. Возросшая покупательная способность населения, недостаточный правительственный контроль за ценами на внутреннем рынке позволили им получать высокие прибыли. Попытки же руководства вмешаться в сферу торговли натолкнулись на отпор, выражавшийся в форме саботажа, искусственного создания нехватки товаров первой необходимости и т. п.
Те, кто осуждал радикализм ревкомов, держали в своих руках многие рычаги экономики. Они, например, имели решающее слово в Торгово-промышленных палатах Триполи и Бенгази. По закону эти палаты являлись городскими, однако их деятельность распространялась на всю территорию страны. Задачей палат было участие в осуществление сотрудничества между государственным и частным секторами и достижение целей экономического развития. Роль обеих палат была неравнозначной. Если в Триполи деятельность Торгово-промышленной палаты находилась под контролем Секретариата по делам экономики, то в Бенгази торговая палата имела больше свободы и практически являлась организатором всей коммерческой деятельности в районе Киренаики.
Практически торговые палаты представляли интересы крупной торговой элиты и долгое время определяли внешнюю торговлю страны. Механизм их деятельности был сравнительно несложен. Установив контакты с представителями иностранных компаний, торговые палаты, а чаще их доверенные лица, гарантировали заключение контрактов с госкомпаниями при условии получения за посредничество комиссионных. Как правило, в этом случае размер комиссионных складывался за счет повышения цен на закупаемые товары. О таких негативных сторонах деятельности палат, конечно, было известно руководству, но до их реорганизации никак не доходили руки.
Окончательная точка была поставлена лишь в 1978— 1979 гг. после проведения кампании «захватов». Этим был нанесен удар и по торговой мафии. Однако, поспешные и неподготовленные, эти шаги создали большие трудности, так как привели к быстрому свертыванию частного предпринимательства в момент, когда государственные компании еще только создавались. К концу 1979 г. революционное руководство было вынуждено вернуть на предприятия и в магазины многих бывших владельцев с целью «восстановления положения», что свидетельствовало об отсутствии действительной альтернативы капиталистическому пути у ливийских радикалов.
В послереволюционные годы возникла и еще одна новая прослойка — так называемая «административная элита», поскольку формирование новой власти сопровождалось скорее не ломкой, а разбуханием управленческого аппарата. К началу 1979 г. в административном звене, например, насчитывалось около 140 тыс. служащих всех категорий. Такой рост был связан не столько с действительными административно-управленческими нуждами, сколько со стремлением некоторых руководителей расширить свое влияние в управленческом аппарате за счет «своих» людей. Это дало возможность многим представителям богатых семей занять важные посты. Объективные требования о подборе кадров, обладающих, помимо лояльности режиму, еще и профессиональными качествами, особенно в областях, требующих высшего технического образования, вынуждали революционное руководство выдвигать на ведущие посты в управлении экономикой представителей крупного капитала. Отсюда, как следствие, сохранялась традиционная связь с западным миром и старые «внутренние» болезни — взяточничество, подкуп, продажность, что «прилипло» и к новому административному аппарату. Даже молодые кадры быстро заразились коррупцией, и она стала бедствием «народного государства». В мае 1979 г. Генсекретариат ВНК опубликовал специальный «Закон об экономических преступлениях», направленный на борьбу с коррупцией в административных аппаратах. Однако, несмотря на строгие меры наказания, предусмотренные законом, достигнуть сколько-нибудь заметного успеха в борьбе с этим злом не удалось. Не помогли и часто проводившиеся чистки и изменения в среднем и низшем управленческих звеньях, поскольку истинным виновником беды оставались иностранные и местные частные компании, развращавшие денежными подачками аппарат секретариатов и народных комитетов.
Несмотря на значительные социально-экономические преобразования в интересах широких народных масс, революционное руководство так и не смогло разрушить сложившиеся экономические связи. Местная элита сумела быстро сориентироваться и перестроиться и продолжала препятствовать развитию страны по некапиталистическому пути. Легкость, с которой наживали колоссальные состояния посредники и маклеры при королевском режиме, поражали воображение. Но коррупция оставалась в Ливии и через 10 лет революции, хотя с ней пытались бороться всеми доступными способами. Пережитки старого, не уничтоженные революцией, не могли не сказаться и на осуществлении планов развития, выполнявшихся в основном на 70 — 80% (хотя при этом надо оговориться, что цифры плана были изначально завышенными).
В этой обстановке надо было принимать срочные меры по расширению политической и социальной опоры режима, официально считавшегося «народным». Этому во многом способствовало бы создание революционной партии, которая возглавила бы процесс перемен, но ливийское руководство отвергало партийность. И возникла идея образовать повсеместно «органы революционного насилия» — ревкомы, как структуру, призванную решить проблему соотношения классовых сил в пользу новой власти, а фактически ставшую основным «стражем революции».
Создание революционных комитетов
Первые революционные комитеты (ревкомы) начали создаваться в Ливии еще в 1976 г., но массовое их возникновение относится к 1977—1978 гг., когда в стране явно обострилась внутриполитическая обстановка. На первом съезде молодых революционеров в 1979 г. ревкомы были объявлены «побудителями масс» и «контролерами революции». Они формировались в основном из молодых людей, «доказавших на деле» свою приверженность идеалам Джамахирии.
Вслед за опубликованием Генеральным секретариатом ВНК в мае 1978 г. решений народных собраний о бескомпенсационной национализации земельной и жилищной собственности, еще только начинавшие функционировать революционные комитеты выступили инициаторами выявления «предателей народа». Так, ревкомы Бенгази приняли решение обсудить на народных собраниях списки следующих категорий ливийцев: богатых семей, нажившихся за годы революции на эксплуатации чужого труда; полицейских, «не оправдавших доверия народных масс и использующих служебное положение в личных целях»; всех лиц, замеченных в употреблении спиртного, наркотиков, изготовлении фальшивых денег и документов.
Члены генсекретарита ВНК провели ряд встреч с руководителями местных ревкомов и дали им неограниченную власть в борьбе с внутренней реакцией. Они, в частности, рекомендовали обратиться к трудящимся с призывом «захватить административные посты в частном и государственном секторах с целью ликвидации эксплуататоров и бюрократов». Ливийский лидер стал часто встречаться со студентами, шейхами племен и интеллигенцией, объясняя им цели «социалистических преобразований» в Ливии, изложенных во второй части «Зеленой книги».
Каддафи и Харруби посетили Бенгази и другие крупнейшие города восточной части страны, где ливийский лидер выступал перед представителями профсоюзных и молодежных организаций, проводил совещания руководителей народных и революционных комитетов, старейшин племен. Аналогичную работу в Триполи и пригородах столицы проводил Джеллуд. В целом по стране изъятие излишков недвижимости до середины мая не вызвало резкого обострения обстановки. Однако в течение 18—20 мая 1978 г. появились первые тревожные признаки. Днем 18 мая в центре Триполи, на главпочтамте, произошло два взрыва. 19 мая взорвалась бомба в помещении таможни международного аэропорта. В результате с 20 мая власти приняли экстренные меры. На дорогах и автострадах стали проверяться все автомашины. Были усилены патрулирование улиц столицы и охрана госучреждений и иностранных представительств.
В те тревожные дни борьба с оппозицией шла не только путем принятия репрессивных мер, но и путем разъяснения общественному мнению смысла преобразований. Так, 5 июня 1978 г. еженедельник «Аль-Усбуа ас-Сияси» («Политическая неделя») опубликовал редакционную статью под заголовком «Бюрократия», в которой управленческий аппарат был назван вершиной административной и производственной пирамиды в эксплуататорском обществе, который «купается в роскоши и занимается произволом». «Сознательная народная революция должна положить конец контролю бюрократии над администрацией на высших и исполнительных уровнях, ибо она подлинный «враг революции», так как он «боится демократического движения из опасения за свои привилегии и потому вступает в союз с контрреволюцией». Еженедельник призвал трудящихся овладевать средствами производства и управления с помощью организованной и сознательной народной революции», что, по его мнению, «является одним из основных условий перехода к социализму».
Статья была важной в том плане, что она взывала к социально-политической активности масс, но эта активность проявлялась слабо.
14 июня Каддафи выступил перед «инструкторами по политической ориентации» с лекцией на тему «Новое социалистическое общество положит конец эксплуатации», в которой признал, что в ливийском обществе существует «свободная и эксплуататорская экономическая деятельность». «В новом социалистическом обществе эта трудная проблема будет решена, и не останется никакого оправдания для эксплуатации человека человеком. С ней будет покончено», — утверждал он.
Как видим, Каддафи отчетливо понимал расстановку сил в стране, но он эклектически смешивал интересы различных социальных групп, и, видимо, в этом крылась основная причина внутриполитической напряженности.
По поводу создавшейся с те дни обстановки известная журналистка Фаузия Шаляби написала памфлет под заголовком «Для чего это нужно ливийским "правым"?», который был опубликован 19 июня в еженедельнике «Аль-Усбуа ас-Сияси» («Политическая неделя»). По мнению журналистки, действия правых сил в 1978 г. отличаются от прежних выступлений в двух аспектах:
Во-первых, потому, что революция переживает период важного исторического поворота, который зависит от того, будут ли успешно претворены в жизнь политические, экономические и социальные установки, нацеленные напрямую и беспощадную борьбу с эксплуататорской действительностью и отсталостью через открытое провозглашение борьбы между силами бедных, обездоленных и угнетаемых и силами господствующих эксплуататорских по своей природе богатых слоев.
Во-вторых, налицо перегруппировка сил среди неорганизованной внутри страны оппозиции, которая решила выждать, не выступать открыто против Каддафи, а использовать в борьбе с ним его же ошибки.
«Преследуется цель, писала журналистка, — породить недоверие к способности сознательных сил революции нести ответственность на всех уровнях борьбы».
В разгар этих событий были опубликованы решения Высшего Народного Комитета о создании во всех 44 административных единицах, на которые была разделена территория страны, специальных комитетов по отчуждению излишков недвижимой частной собственности Их деятельность возглавил Высший комитет. Развернулась кампания по регистрации собственности. Владелец мог оставить себе только один дом, один магазин и один участок земли. Остальная собственность реквизировалась «в пользу народа».
Отчуждение проводилось при участии местных народных комитетов, сил безопасности и полиции. Эти меры вызвали еще большую активизацию оппозиционных сил. В некоторых городах страны произошли взрывы, наблюдались случаи поджогов домов и посевов, нападений на представителей власти, но это были только одиночные попытки продемонстрировать недовольство, а не организованные выступления. Оппозиция оказалась слишком слабой, чтобы выступить открыто.
Констатируя произошедший перелом в пользу патриотических сил, следует отметить, что Ливия делала только первые шаги, выбирая собственный путь развития. Поэтому правонационалистические и религиозно-мусульманские круги, временно отступив, не оставляли надежды перегруппироваться и еще активнее включиться в борьбу против революционного режима.
Сначала сентября 1978г. в Ливии развернулась еще дна кампания — по преобразованию государственных и частных фирм в так называемые народные предприятия через передачу средств производства и управления «непосредственно в руки рабочих и служащих».
Сигналом к началу кампании послужило выступление Каддафи на митинге, посвященном празднованию девятой годовщины сентябрьской революции, на котором он призвал ливийских рабочих «захватить заводы и предприятия, ликвидировать существующую администрацию, бюрократическую — в государственном и эксплуататорскую — в частных секторах, создавать на ее месте народную администрацию из рабочих, брать управление производством в свои руки».
Кампания развернулась под лозунгом «Партнеры, а не наемные работники». Под ним подразумевалась ликвидация капиталистических отношений и основ эксплуатации в сфере производства путем уничтожения системы наемного труда, заработной платы, перехода средств производства в руки непосредственных производителей и превращение их в равноправных участников производства. Намеченный переворот рассматривался как необходимое условие и база для осуществления «всеобъемлющей экономической революции».
Несмотря на то, что передача средств производства и управления осуществлялась в форме их захвата рабочими и служащими, выступления масс контролировались и регулировались революционными комитетами и государственными органами. Кампания в целом носила организованный и направленный характер. Ежедневно в прессе публиковался список предприятий, которые были захвачены. К15 октября 1978 г., например, под контроль рабочих и служащих перешло 320 государственных, смешанных и частных фирм, в том числе общенационального значения, таких как «национальная компания развития», «государственная компания металлургической промышленности», «компания гражданского и военного строительства», текстильный комбинат в г. Джанзур, цементные заводы в Бенгази, Хомсе и Сук-эль-Хамисе, завод электрокабеля в Бенгази, ряд компаний по освоению и мелиорации земель и др.
На всех захваченных предприятиях началась перестройка организационно-управленческой структуры и системы оплаты труда. Прежняя администрация отстранялась и вместо нее создавались выборные органы самоуправления. «Если предприятие находится в частной собственности, его бывший хозяин превращается в рабочего, полноправного участника производства, наравне с другими рабочими, и на этом прекращается его существование как работодателя или управляющего производством». Так разъяснила смысл перестройки газета «Аль-Мунтиджун» («Производители»), которая начала издаваться с 1 сентября 1978 г.
Кампания по передаче управления производственными предприятиями в руки народных рабочих комитетов, начатая с 1 сентября 1978 г., сопровождалась многочисленными сложностями. Многие практические вопросы, связанные с деятельностью народных предприятий, оказались не проработанными на местах, никто не знал функций новых административных органов на предприятиях, порядка, их взаимоотношений с техническими, коммерческими и хозяйственными службами, с одной стороны, и с владельцами «захваченных» частных предприятий и компаний, с другой. Не была выработана организационная структура народных предприятий на отраслевом уровне, тем не менее, в каждой из отраслей (промышленность, подрядное строительство, торговля, услуги и туризм) были созданы отраслевые собрания (конференции) в составе председателей народных рабочих комитетов предприятий, представителей технических служб и профсоюзов отрасли, союза производителей, консультантов.
События, происходившие в Ливии в 1978 г., свидетельствовали о том, что руководство страны, несмотря на серьезные экономические трудности и напряженную внутриполитическую обстановку, пыталось претворить в жизнь программные положения и лозунги, выдвинутые во второй части «Зеленой книги» Каддафи и предусматривавшие преобразование социально-экономической структуры ливийского общества в соответствии с принципами народовластия, но оно испытывало в этом немалые трудности, что влекло за собой политические просчеты.
Издав в мае 1978 г. закон № 4 об изъятии излишков частной собственности и положив тем самым начало наступлению на позиции влиятельной прослойки домовладельцев под лозунгом «Жилище тому, кто в нем живет», и затем, призвав рабочих к захвату частных предприятий, лидеры революции по существу взяли курс на экспроприацию бывших владельцев в сфере производства и перестройку государственного аппарата, но в этом они явно торопились.
Характерной особенностью проводимой кампании по превращению «наемных работников в партнеров» было и то, что она не распространялась и не распространяется на иностранных рабочих. Если учесть, что иностранцы составляли свыше 1/3 рабочей силы в стране, а в сфере физического труда более 50%, то нельзя было исключать возможности проникновения на так называемые народные предприятия новой элиты — паразитической прослойки— «рантье», живущей за счет эксплуатации иностранной рабочей силы. Симптоматично, что решение о создании народных предприятий не было проведено через Всеобщий народный конгресс или Высший народный комитет, а было преподнесено как «свободное волеизъявление масс», что противоречило каддафиевской теории о демократии.
7 октября 1978 г., выступая на массовом митинге, Каддафи заявил, что уход итальянцев означал лишь ликвидацию эксплуатации ливийцев итальянцами, но давал возможность богатым ливийцам эксплуатировать бедных граждан своей страны. «С этим, — утверждал Каддафи, — было покончено только тогда, когда рабочие СНЛАД начали наступление на производство, когда выяснилось на деле, что они по-прежнему порабощены, эксплуатируются другими гражданами, ущемлены в правах, несвободны и унижаются работодателями». Каддафи сказал, что «революция должна дать полную свободу трудящимся», которые, осуществив захват предприятий, как общественных, так и частных, станут «не лицами наемного труда, а партнерами»...
«Захват предприятий, — объявил Каддафи, — дело необходимое для достижения полной свободы ливийской родины. Не должно остаться ни одного ливийца, который эксплуатировал бы другого ливийца». Хозяевам и работодателям Каддафи обещал выплатить денежную компенсацию, так как «мы живем в эпоху организованной революции, а не в эпоху анархии и грабежа», — добавил он.
Наряду с «захватом» предприятий и фирм продолжалось отчуждение излишков недвижимости. Созданные во всех провинциях специальные комитеты к концу 1978 г. изъяли и начали перераспределять жилой фонд, принадлежавший частным компаниям и государственным организациям. За год удалось перераспределить почти все излишки частного жилого фонда, арендуемого ливийскими и иностранными гражданами. При этом была снижена арендная плата. Поощрялось приобретение домов в личную собственность на льготных условиях с рассрочкой платежей.
Эти популистские мероприятия поддерживались широкими народными массами, мелкими торговцами и лавочниками, армией, но вызвали и большую тревогу определенной части крупной и средней буржуазии, напуганной размахом и темпами проведения реформ. Лица, имевшие вклады в иностранных банках, стремились выехать за границу. Другие пытались различными способами противодействовать политике правительства. Предпринимались, например, попытки изъять капиталы из обращения. Торговцы начали укрывать товары. Создаваемые таким образом трудности усугублялись неумением народных комитетов управлять захваченными предприятиями и фирмами, [в силу чего они работали не на полную мощность или вовсе простаивали. В портах Ливии скопилось большое число судов с товарами в адреса частных фирм и компаний, которые отказывались их получать из-за распространившихся слухов о намерении правительства национализировать эти грузы. В ряде случаев фирмы переадресовывали эти суда в третьи страны, что рассматривалось властями как один из видов экономического саботажа.
Что касается ревкомов, то в их действиях, носивших, несомненно, радикальный характер и направленных на развитие ливийской революции, нередко наблюдались перегибы, волюнтаризм и многое другое, что, возможно, было вызвано отсутствием опыта.
Обстановка в 1977—1978 гг., когда проходила революционная ломка традиционных республиканских институтов в стране с неразвитой социально-политической структурой и остатками феодализма, конечно, была неспокойной. Молодые лидеры выработали политическую стратегию и контурно наметили тактику действий, но, видимо, слабо представляли, во что это может вылиться на практике. Между тем, это была борьба за будущее Ливии.
В октябре 1978 г. было решено провести очередную сессию ВНК. Повестка дня включала 15 пунктов, касавшихся внутренней и внешней политики страны. После бурных дебатов на сессии было объявлено о создании высших народных комитетов по отраслевому принципу. Соответственно на местах были образованы народные комитеты по вопросам обучения, здравоохранения, жилищного строительства, сельского хозяйства и пр.
Руководители (секретари) высших отраслевых народных комитетов вошли в общегосударственный высший народный комитет (ВНКОМ) — правительство страны.
Во время работы сессии ВНК Каддафи коснулся полномочий Генсекретариата, которые раньше принадлежали СРК. Он заметил, что «только народ, а не этот орган несет ответственность за все». «В Генсекретариате, — сказал Каддафи, — будет создана группа для хранения дел, созыва заседаний Всеобщего народного комитета и контроля за выполнением решений. Однако, у него не будет никакой власти».
Это был первый намек на то, что предстоит еще одна реорганизация власти. Намек, на который уже тогда обратили внимание те, кто внимательно следил за развитием обстановки в стране.
Каддафи призвал местные народные собрания обсудить вопрос о роли генерального секретариата ВНК как органа власти в обстановке усиления активности революционных комитетов, которые, по мнению ливийского лидера, «в новой ситуации должны вести за собой массы в осуществлении власти».
В декабре 1978 г.— январе 1979 г. в Ливии были проведены слеты активистов ревкомов, в ходе которых руководящие деятели страны разъясняли суть социально-экономических преобразований, роль ревкомов в повышении революционной активности масс и в борьбе с контрреволюцией. Были приняты меры по «чистке» госаппарата и переизбранию тех народных комитетов, которые не проявили себя в «революционном порыве масс». Эта кампания была приурочена к февралю 1979 г., когда истек трехгодичный срок полномочий комитетов, избранных в 1976 г. Они выбирались тогда на государственных предприятиях и в муниципалитетах (частного сектора это не коснулось) и были призваны создать новую администрацию. Однако в эти народные комитеты попали лица, которые не могли или не хотели выполнять, а зачастую и открыто саботировали решения ливийского руководства. Созданные в 1978 г. ревкомы, на которые были возложена функция чистки комитетов и контроля за их работой, существенно положения не исправили.
С 7 по 19 февраля 1979 г. в СНЛАД прошли выборы новых составов народных комитетов, которые увязывались с новым административным делением, определенным специальным постановлением Генсекретарита ВНК. В соответствии с этим постановлением Ливия была разделена на 44 муниципальных округа с входящими в них районами.
В ходе выборов избирались народные комитеты муниципальных округов, районов и отраслевые муниципальные комитеты. Основная цель создания этих комитетов состояла в том, чтобы привлечь к управлению государством большее число ливийских граждан, поднять их политическую активность, создать благоприятные условия для продолжения социально-экономических преобразований в стране. По замыслу Каддафи, наркомы муниципальных округов должны были стать исполнительной властью на местах, представительным «народным правительством».
Полномочия всеобщего народного комитета муниципального округа (таково их полное название) были определены в том же январском (1979) постановлении ВНК о новом административном делении. В пределах муниципального округа местному народному комитету были предоставлены полномочия Высшего народного комитета.
Были определены функции и отраслевых народных комитетов муниципалитетов, которым было вменено в обязанность заниматься конкретными вопросами развития тех или иных отраслей промышленности, сельского хозяйства, транспорта и различных служб в рамках муниципального округа. В своей работе секретари этих комитетов должны были непосредственно взаимодействовать с соответствующими секретариатами ВНКОМ СНЛАД.
К 1 марта 1979 г. избирательная кампания закончилась. В результате выборов в народные комитеты были избраны в основном представители тех слоев населения, которые считались «наиболее революционными» и которые открыто выступали против своих сограждан, сумевших разбогатеть в послереволюционный период. Эта «новая» ливийская аристократия была представлена людьми, которые в 1969 г. приветствовали падение монархии, а затем активно сотрудничали с новым режимом, надеясь на место под «революционным ливийским солнцем», и, естественно, на прибыли и льготы. Бесконечные перестройки и ревкомовские кампании, хотя и были направлены против зажиточных слоев населения, не пошатнули ливийских устоев настолько, чтобы зажиточные слои и рабоче-крестьянские массы стали «партнерами». Политические и социально-экономические противоречия в Ливии оставались острыми и через 10 лет после свержения монархического строя.
Впрочем, читатель может об этом судить и сам, если сравнит предлагаемый текст выступления М. Каддафи с его видением революционных процессов в Ливии и истинностью происходившего. Все и сам лидер революции оценивал довольно объективно.
Выступление Каддафи на втором слете представителей революционных комитетов
(1979)
«В процессе завершения работы по созданию революционных комитетов мы обнаружили, что существует ряд местных народных собраний, их число, правда, незначительно, в которых нет революционных комитетов. По нашему мнению, нельзя оставить хотя бы одно народное собрание без революционного комитета. Народное собрание без революционного комитета подобно автомобилю без двигателя, который, как бы мы его не украшали и как бы мы не старались, все равно не сдвинется с места. Революционный комитет— это двигатель местного народного собрания. Революционные комитеты — это та сила, которая приводит в движение широкие народные массы. Массы совсем не обязательно должны быть революционными, их подавляющее большинство в любой части мира не революционно. Кто же ведет их на путь революции, которая отвечает их интересам? Это — революционная сила. Поистине революционная сила не обязательно должна быть многочисленной, обычно она малочисленна. Однако и двигатель может быть самой маленькой деталью в автомобиле, как и в любом другом механизме. Но несмотря на это, именно он является той силой, которая приводит в движение.
Мы также выяснили, что в ряде средних школ и институтов отсутствуют революционные комитеты или же они есть, но бездействуют. Это значит, что в этих учреждениях, объединяющих массы, нет места революции, так как в них отсутствует самая экономичная движущая революционная сила. Следовательно, такие учреждения представляют собой форму, лишенную содержания.
Школа и институт — это школьные студенческие народные собрания, следовательно, факультет в институте — это народное собрание, включающее в себя местное народное собрание, объединяющее всех ливийских граждан, представляющих различные слои населения, и профессиональное народное собрание, объединяющее производителей, крестьян, ремесленников, работников искусства, студентов и других представителей всех слоев населения. Но все члены профессиональных народных собраний являются, в конечном счете, членами местных народных собраний, которые определяют внутреннюю и внешнюю политику народного государства, которым управляют народные массы. Народное собрание, будь оно профессиональным или непрофессиональным, если в нем нет революционного комитета — это форма без содержания, то есть то же самое, что и автомобиль без двигателя.
Именно эта проблема и тревожит нас всех и мы не можем быть спокойны до тех пор, пока не увидим, что революционный комитет существует в каждом народном собрании, местном или профессиональном.
Нашей задачей является завершение процесса создания революционных комитетов, укрепление уже существующих революционных комитетов, выявление тех мест, где еще нет революционных комитетов с тем, чтобы вести работу по созданию там революционной силы.
Революционные комитеты, процесс укрепления которых сейчас идет, это то, на что мы, как руководство революции, будем опираться.
Революционеры, обладающие чувством ответственности, — вот те, с кем мы начнем революционную работу и кому мы поручам осуществление революционных задач.
Следующей задачей является реорганизация революционных комитетов и революционных сил в этих комитетах.
Это необходимо потому, что в военное или в мирное время, в трудных или легких условиях, в любой ситуации, мы будем обращаться к революционным комитетам.
Но в этих условиях будет ошибкой продолжать обращаться к революционным комитетам посредством радио.
Ведь радиостанция может в определенный момент оказаться в руках одного из нас, может быть захвачена внешними врагами или уничтожена внутренними. Поэтому отныне и впредь мы будем осуществлять связь с революционными комитетами только через их штаб-квартиры. Эти штаб-квартиры являются местом, где собираются революционные силы, и только через их посредство мы можем осуществлять контакты с ними.
Революционные комитеты должны в случае нарушения или отсутствия связи с ними сами выполнять возложенные на них функции без контактов с кем бы то ни было.
Если положение осложнится и у руководства не будет возможностей связаться с революционными комитетами, последние должны сами осуществлять свои задачи.
Это, естественно, требует сознательности и чувства революционной ответственности.
Штаб-квартира революционного комитета — это своего рода генеральный штаб, своего рода окопы войны, находясь в которых каждый должен чувствовать, что именно в этом и есть смысл его жизни.
Каждый революционный комитет должен таким образом стать копией штаба революционного руководства. Если исчезнет революционное руководство, то страна превратится в подобие Египта, Китая, Ганы, Индонезии.
Египет был безусловным лидером арабского мира. Теперь же Египет встал на колени перед Израилем. И это потому, что эра президента Насера осталась только в памяти, а не наяву.
И если мы будем поступать также, как поступали руководители этих стран, то завтра революция кончится, так как будто ее никогда и не было.
В Египте никогда не было организации. Там был Насер, вокруг которого сплотился народ. Когда же его не стало, народ не нашел вокруг кого сплачиваться. Поэтому люди вышли на улицы аплодировать даже Садату, когда тот вернулся из Иерусалима. Насеру удалось возбудить у масс сознание. Но в Египте не было действительно организованной силы.
Насер был против партий, при нем ни одна партия не действовала, но он не нашел альтернативы партийной системе. Насер умер.
И если бы вокруг него были горячие патриоты или национальный энтузиазм, то люди только любили его и подражали ему...
В Гане была партия, но с уходом ее президента эта партия превратилась в толпу.
Сукарно, как и Насер, был личностью. Но силы, выступившие против него, сумели создать организацию и, хотя народ был на стороне Сукарно, эти силы совершили переворот.
Вот какова роль организации.
Каждый из исторических экспериментов, о которых мы говорили, закончился неудачей. И секрет их провала кроется в них самих. Причиной этого является основа, на которой они проводились, их кредо. Насер создал программу революционной деятельности и только. Он был человеком, который мужественно вел сражение за интересы арабских масс. Но это происходило пока он был жив. С его смертью прекратилась и та битва, которую он возглавлял и ничего от нее не осталось.
Это значит, что в Египте не было прочной основы, опираясь на которую можно было бы решить политические, экономические и социальные проблемы.
Программа революционной деятельности, созданная Насером, воплотилась в Национальной хартии. Эту хартию выработал комитет, сформированный из ста человек. Эти сто человек аплодируют сейчас Садату и строят козни против этой хартии. Комитет, который разрабатывал хартию, включал в себя тех пустых и никчемных людей, которые поют теперь дифирамбы Садату и Даяну и кричат «Аллах велик», когда по улице проезжает Даян.
Национальная хартия никогда не содержала в себе основы для окончательного решения политических, экономических и социальных проблем.
У режима в Гане также не было основы. И режим в Индонезии не имел этой основы, так как он не имел теории. Просто люди управляли народом.
Нас же интересует такая деятельность, которая имеет непреходящее значение, которая приносит пользу людям, практически решает стоящие перед ними проблемы, обеспечивает человеку счастливую жизнь, приносит ему свободу. Нас привлекает такая деятельность, в результате которой свобода достигается окончательно, когда человек постоянно живет счастливо потому, что он свободен.
Когда же мы приходим к такому положению, о котором мы знаем, что при нем мы будем счастливы, потому что мы будем свободны, то мы будем постоянно беречь его.
И борьба всегда возникает вокруг этого положения, а не вокруг какой-то личности. В этом, в конце концов, суть учения. Она сводится к тому, что человек приходит к такому этапу в своей жизни, когда он считает, что он счастлив на этом этапе, потому, что он свободен, потому, что все оковы пали, все формы притеснения ликвидированы, все тяжелые условия, в которых он жил, остались в прошлом. И человек чувствует, что он счастлив потому, что он свободен. И если человек теряет такое положение, а это вполне вероятно, то он непременно начнет бороться с тем, чтобы вернуть себе это положение.
Это положение, если оно будет достигнуто на практике или же утвердится вера в него, сделает эту революционную деятельность бессмертной и она будет такой даже после смерти какого-либо человека или группы людей.
Я опираюсь на революционные силы, идущие во главе ливийского народа, потому что подавляющее большинство ливийского народа было в подчинении до революции... Народ был в подчинении у американцев, англичан. Это большинство благосклонно встретило 20 тыс. итальянских захватчиков, которые установили свою власть по всей стране, и подчинилось монархии. Но малочисленная по составу революционная сила вела ливийский народ к революции для того, чтобы он восстал против США, колониализма и монархии.
Революционная сила — это сила, на которую можно опираться. И это понятно. Ведь массы не сознательны и легко поддаются чужому влиянию.
Эти массы в любой стране, в том числе и в США, которые поддерживают Израиль, выступающий против арабов, не сознательны. Они не осознают, кто есть арабы, кто — евреи, а кто — палестинцы, они совсем не понимают, в чем суть палестинской проблемы. А вместе с тем они втянуты в эту проблему, хотя и не понимают ее. Следовательно, кто-то направляет американский народ на путь поддержки Израиля, настраивает его против арабов. Это сознательная, организованная, хотя и малочисленная сила, которая руководит народом. Именно она ввергла американский народ в такую трудную ситуацию, сложности которой он не осознает. Спросите любого американца, сможет ли он различить палестинца, еврея и араба. Но этот американец ежедневно платит налоги, а они идут на оказание помощи Израилю, он производит оружие для евреев, которым они убивают арабов.
Это значит, что в Америке, астронавты которой побывали даже на Луне, подавляющее большинство народа не сознательно.
Нужно наличие движущей силы, которая добилась бы успеха в убеждении большинства или в привлечении его на свою сторону. Каждый народ может желать свободы и счастья. Однако он не знает, как достичь этого, не знает, как бороться за это и не знает, как сохранить достигнутое. Кто же знает, как это сделать? Это движущая, эффективная, революционная сила. Однако революционные силы не должны быть такими же, как сила Насера — студенистая, беспорядочно растекшаяся по всему арабскому миру, не имевшая под собой основы и не имевшая своего кредо до такой степени, что даже не смогла в Египте преградить дорогу Садату.
Сейчас имя Насера втаптывается в грязь в Египте, там очерняется все, что он сделал или предполагал сделать. Где сейчас тот народ, который кричал «Да здравствует Насер!» Эти народные массы не были организованы, у них не было сознания, наконец, они не верили по-настоящему в то, что делали до такой степени, чтобы бороться и действовать без Насера. Революционная сила, если она только сочувствующая, разрозненная, студенистая, останется текучей, неустойчивой силой. От нее нет никакой пользы. Необходима организация.
Какие формы организации существуют сейчас в мире? Последней формой организации является партия. Однако, эта форма изживает себя во всех странах. Крах партийной системы, который наблюдается в Турции, Италии, Аргентине и других странах мира, свидетельствует о том, что партийная теория не решила проблемы организации. Мы видим, как народ поддерживает партию, затем видим, как тот же народ организует демонстрации, забастовки, революции, покушения, перевороты. Мы видим, как он выбирает парламенты, а потом мы наблюдаем политическую борьбу и битвы, развертывающиеся в этих странах. Каков их смысл? Это значит, что политическая проблема не решена. Борьба, которая наблюдается в мире, является достаточным доказательством провала партийной системы как инструмента для осуществления демократии.
Все это проясняется сейчас с очевидностью на наших глазах. И поэтому необходимы рамки, в пределах которых образуется революционная сила, или любая движущая сила. Если мы не заведем двигатель в определенном порядке, то машина не сдвинется с места. До сих пор партийная система являла собой ту форму, которая считается лучшей для организации политической силы и для осуществления демократии. Сейчас партия как политический институт игнорируется народными массами во всем мире, потому что инструмент эпохи народных масс — это революционные комитеты... Революционные комитеты это новая форма для организации новой революционной силы, задача которой полностью отличается от прежних задач. Все существовавшие политические организации сначала брали власть в свои руки, потом управляли народными массами через выборные органы и решали судьбу народа. В то же время революционные комитеты — это единственная политическая сила в мире, которая появилась не в результате захвата власти.
Народная революция — это революция будущего. Это не военная, не рабочая, не классовая, не авангардная, не партийная революция. Народная революция — это революция будущего и революционные комитеты являются орудием народной революции. Как народные массы придут к власти? Революционные комитеты поведут их за собой с тем, чтобы взять власть в свои руки.
Это является сущностью революционных комитетов, которые были образованы до революции и которые совершили революцию, чтобы затем привести народные массы к власти. Сейчас же власть перешла к революционным комитетам, чтобы народ мог осуществлять власть.
Революционные комитеты состоят из людей, которые, читая «Зеленую книгу», узнали о фальшивости современной демократии и сущности эксплуататорских обществ. Они превратятся в революционеров. Они объединяются, образуя революционные комитеты в каждом районе.
В задачи революционных комитетов не входит захват власти, в противном случае они будут одним из инструментов диктатуры, которая осуществляет власть без народа, при помощи представителей народа. Сейчас появился новый лозунг народных масс — «нет представительству». Это новый принцип, который революционные комитеты проводят в жизнь вместо реакционных высказываний, которые сводятся к идее лучшего представительства народа.
Задачей революционных комитетов является поднятие народных масс на совершение революции с тем, чтобы они пришли к власти. Революционные комитеты — это орудие организации народных масс при помощи нелегальной и легальной работы в народные собрания и народные комитеты.
Революционные комитеты — это орудие наступления народных масс с целью разрушения устоев деспотической власти, господствующей над народом.
Таким образом, революционные комитеты — это политические и практические рамки, в пределах которых консолидируются революционные силы во всех районах. Революционные силы — это революционное руководство широкими народными массами. Они ежедневно направляют их на путь прогресса. Революционные силы — это нерв, который движет народными массами, это артерии революционно обновляющегося общества, это инструмент распространения новой цивилизации. Задачами революционных комитетов является вовлечение народных масс в процесс осуществления власти, укрепления власти народа, осуществления революционного контроля, активизации народных собраний, направление деятельности народных комитетов, защиты революции, ее пропаганды.
Революция завтрашнего дня — это народная революция. Ее инструментом являются революционные комитеты. Задача революционных комитетов состоит в привлечении народных масс к делу совершения революции. Они помогут народу захватить власть.
Сейчас в Ливии (так или иначе) свершилась революция. Народные массы так или иначе пришли к власти. Сейчас перед нами задача утвердить власть народа. Кто утверждает власть народа? Революционные комитеты.
Если не будет революционных комитетов, то народная власть неизбежно падет сразу же как исчезнет революционное руководство.
Народные собрания и народные комитеты сейчас осуществляют власть, однако, у них легко отнять эту власть. Во-первых, потому что они несознательные. Например, народное собрание без революционного комитета остается несознательным, так как у него нет движущей силы, которая созовет народ на митинг, поднимет его на борьбу с любым актом, направленным против власти народа. Таким образом, народное собрание не может собраться для установления народной власти или сделать что-либо еще и от него нет пользы. Оно видит что-то перед собой и продолжает созерцать это, подобно египтянам. Сейчас они смотрят на то, что разрушается в Египте, в его истории, в его будущем с открытыми ртами, смотрят и аплодируют. Аплодируют тому, что уничтожает их. Если там не будет революционных комитетов, то эти народные массы не смогут осознать происходящего вокруг них. Революционные комитеты — это также комитеты, которые, говорят, например, что там-то произошел фашистский переворот против народной власти и поднимают народ на борьбу с ним для его уничтожения. Без революционного комитета народные массы не могут перехватить инициативу. Любое народное собрание представляет собой механизм машины, или самолета, или корабля, или поезда. Необходимо, чтобы у них был двигатель и этим двигателем является революционный комитет. Эти собрания и эти учебные заведения... Эти учреждения парализованы... По ним не идет кровь. В них нет нерва, чтобы они двигались, на них нельзя опереться. Если есть власть, осуществляемая через народные собрания, то нельзя рассчитывать на это народное собрание. Эта власть быстро падет. Так как у народного собрания нет сознания и нет того, что помогало бы осуществлять власть. Нет того, что направляло бы народные комитеты, чтобы выполнить решения народных собраний. Нет того, что активизировало бы народные собрания. Например, народный комитет не выполнит решение народных собраний, потому что он парализован, в нем не было нерва, крови. Смысл этого заключается в том, что власть была машиной без двигателя.
В вооруженных силах революционные комитеты существовали с самого начала, и именно они совершили революцию. Революционные силы были реорганизованы в революционных комитетах спустя 10 лет. После реорганизации революционных комитетов в вооруженных силах наладилась связь между ними и революционными комитетами в народных собраниях и учебных заведениях.
С настоящего момента мы приступаем к осуществлению революционных преобразований руками масс. Мы заявили, что революционные преобразования будут продолжаться, и нет никакого отступления от этой линии. Однако вместо осуществления диктатуры будет осуществляться народная власть, она будет проводиться самими народными массами, поскольку, если сохранить диктатуру, пусть даже при этом добиваясь успехов в материальной сфере, мы будем нести потери в моральном плане, важнейшими из которых будут: потеря народными массами веры "в себя и в то, что они станут способными подчиниться любой власти над ними. Сейчас возможна власть над народными массами в их интересах, а завтра они подчинятся власти, которая не отражает их интересы. Таким образом, достижение свободы важнее, чем достижение материальных благ. Однако претворение программы революционных преобразований от отсталости к прогрессу будет продолжаться, чего бы это ни стоило.
Они будут осуществляться всем ливийским народом, который взял власть в свои руки и взял на себя ответственность за осуществление своей революционной программы. И если народ отказывает себе в чем-то, то этот аскетизм санкционирован народам, который в то же самое время убежден, что этот аскетизм неизбежен для достижения прогресса завтра. Но кто убедит его в этом? Только ли революционные комитеты или же рядовой гражданин, который не является их членом? Однако, мы не можем ожидать от него убежденности в необходимости жертв. Он может быть убежден в этом, а может быть и нет...
Если есть цена, которую нужно уплатить за переход от отсталости к прогрессу, то кто оплатит эту цену?
Народные массы — вот кто оплатит эту цену, и необходимо, чтобы они были убеждены в справедливости этой цены, убедить их в этом должны революционные силы. Здесь они подобны пророку, который приходит к людям и убеждает их, что необходимы терпение и жертвы, что есть идеал, за достижение которого необходимо уплатить дорогую цену.
Каждодневное терпение — это жертвы, это — муки. Однако мы убеждены, что такое терпение достойнее всего.
То же самое можно сказать и о цене свободы. Мы готовы заплатить эту цену, несмотря ни на что. Вера в необходимость этого — вот что делает нас убежденными. Достичь этого нельзя в одиночку, а только тогда, когда мы противопоставим революционное единство идолопоклонству и скажем: у нас есть революционные комитеты. Необходимо работать с полной отдачей сил, это дает убежденность, а кто стал убежденным, тот стал революционером.
Пророк убеждает людей, что терпение и жертвы не напрасны. И вместе с этим растет их убежденность в справедливости этой цены, они начинаю верить в необходимость жертв и терпения. И неважно, что пророк умирает, остаются люди, которые верят в его проповедь, которые знают, что есть то, за что необходимо заплатить терпением и жертвами.
Если к тебе не идет революционер, вселяющий в тебя убежденность в том, что цена, которую ты платишь сегодня, окупится завтра свободой, процветанием и прогрессом, ты не сможешь заплатить этой цены. Каждый человек стремится к легкому и простому. Почему кто-нибудь открывает лавку? Потому что это наиболее легкое и выгодное дело. Он открыл лавку, вместо того, чтобы трудиться на каком-либо предприятии. Для тебя легче открыть лавку, так как простаки идут к тебе, чтобы купить то, что им надо и, что ты купил, например, за 5 динар, а продаешь им за 10. Конечно, открывать лавку легче, чем выращивать плодоносные деревья. В сельском хозяйстве надо трудиться постоянно и добросовестно. В парикмахерской же, например, доход получаешь легко и быстро. Люди по своей природе стремятся к более легкому удовлетворению своих потребностей.
Каждое народное собрание имеет право принимать решение и обладает суверенитетом, а именно решает вопросы о новом плане и обо всем, что касается их компетенции. Поэтому необходимо создать революционный комитет в местном народном собрании, которое имеет полномочия принимать решения. Воздействуйте на него, чтобы его решения отвечали интересам новых преобразований, преобразований будущих пяти лет. Начиная с 1980 г., этот поворот будет трудным и важным, поскольку мы планируем проведение важных мероприятий в рамках нового скачка по пути прогресса. Однако до сих пор мы не выполнили прошлую пятилетку. Каждый купил автомобиль, у каждого по 4 транзистора японского производства, а люди остаются на том же уровне, когда открывают лавку или парикмахерскую, чтобы быстрее и легче получить выгоду.
Первый этап улучшил благосостояние людей, которые стали богаче. Но до сих пор ливийцы совсем не участвовали в битве. Это естественно, поскольку первый этап был слабым и хотя он благополучно завершился, все предстоит решить на втором этапе — в будущей пятилетке 1980— 1985 гг. Кто будет ее выполнять?— Народ. Кто будет ее принимать?— Народ на местных народных собраниях. И мы намерены продолжать эту практику. С этого момента мы станем еще сильнее, так как создаем революционные комитеты — форму, которая нам хорошо известна.
Мы знаем, что вы люди с истинной верой в революцию, а не просто с сочувствием к ней. Я не говорю о сочувствующей стороне. Каждый ливиец, который присутствует здесь, — сочувствующий. Они преданы армии, которая совершила революцию, и готовы к смерти, если этого потребуют обстоятельства.
Каждый человек должен оставаться преданным идеалам революции, за что он продвигается по службе. В этом случае это происходит по отношению к нему автоматически. Но этого не случается, если ты сам ищешь возможности подвинуться на ступеньку выше по службе, чтобы иметь дом, участок, обеспечить себе счастливую жизнь. В таком случае ты больной человек, ты — эгоист. Каждый имеет законное право на продвижение по службе, но только своим трудом.
Нынешний новый этап требует дружеского сотрудничества революционных сил. Именно сплоченность, осуществляющаяся между революционными комитетами в Армии и в Народных собраниях является главным на этом новом этапе.
Фашистский переворот. Сам по себе фашист может совершить переворот лишь в том случае, если ему удалось заручиться поддержкой какой-то группы глупцов. Во всех странах мира, где у власти находится фашизм, он использует в своих интересах солдат, пользуясь их глупостью... Если оружие не будет передано массам, а останется в руках вооруженных сил, как обстоит дело в настоящее время, и если вооруженный народ не станет сознательной силой, благодаря деятельности ревкомов..., то фашисты могут использовать вооруженные силы против народных масс для уничтожения власти народа, уничтожения свободы; это еще один аргумент в пользу вооруженного народа; следует создавать революционные комитеты в вооруженных силах, которые, сплотившись с другими революционными комитетами, станут бдительным оком, наблюдающим за властью народа вплоть до того времени, когда утвердится власть народа, утвердится и закрепится новый социализм, будет проведено вооружение народа и покончено со страхом за судьбу свободы; сейчас войска любого из военных лагерей, где имеются революционные комитеты из офицеров, унтер-офицеров и солдат, никто не может захватить врасплох и приказать им занять тот или иной город.
Революционное подавление. Сейчас какой-нибудь фашист не может придти в военную часть и отдать ей приказ захватить радиостанцию... Почему? Потому что сейчас существуют революционные комитеты с заданием немедленно и без приказа подавить любую попытку выступления против революции... Если ревкомы в вооруженных силах обнаружат контрреволюционное выступление в каком-либо военном лагере, они, не дожидаясь приказа, подавят его.
Революционные комитеты являются руководством. Отныне связь будет осуществляться подлинными революционными комитетами по всем позитивным или негативным, трудным или легким вопросам; эти комитеты будут представлять лично меня и руководство революции; они сами станут руководством революцией повсюду, где они имеются. Они станут руководством народных собраний, школ, институтов, колледжей, воинских частей... «Именно в этом состоит руководство революцией». Они станут нашими штаб-квартирами.
Мы проводим совещания с вами, говорим с вами, связываемся с вами. А затем вы станете воплощением руководства революции на местах. И то, что делаете вы, будем делать мы...
Мы не можем мобилизовать все наши силы, поэтому мы до сих пор зависимы от экспорта из-за границы, откуда мы экспортируем почти все, в чем мы нуждаемся. Даже очки, которые мы носим и через которые мы смотрим на мир, и те привезены из-за границы.
Можем ли мы быть при этом независимыми? Тысячи домов, которые были построены после революции, построены не вами, а иностранными фирмами...
Деятельность в материальной сфере Вторым пунктом является деятельность в материальной сфере. Она также важна для вас.
Мы занимаемся деятельностью в материальной сфере, ... создаем плотины, чтобы бороться с засухой, занимаемся мелиорацией земель... Но та работа, которую вы осуществляете, находясь в этом лагере, меньше, чем работа, осуществляемая в этом же районе одной иностранной компанией. Если бы мы работали хорошо…
Колонизацию и освоение вашего района начали итальянцы. Так же было и в других районах — в Джебель эль-Ахдаре, в Мисурате, в Триполи, в Хомсе, в Тархуне. Некоторые итальянские проекты были осуществлены и созданное итальянцами перешло к нам... Завершению других проектов помешала Вторая мировая война, но Ливия не смогла закончить их претворение в жизнь.
Так произошло в вашем районе, в Дарсии. Здесь итальянцы начали один из своих проектов колонизации.
Мы были в это время слушателями военного колледжа. И здесь произошло первое заседание ЦК ОСОЮСа.
Мечта, которая осуществилась. Мы тогда мечтали, что планы освоения этих земель будут осуществляться нами, а не итальянцами и не для итальянских колонистов, а для ливийских феллахов. Хвала Аллаху, эта наша мечта претворяется в жизнь, мы создаем здесь новые фермы, дома, плотины. До сих пор здесь имеются люди, живущие на жалование, но завтра у каждого из них будет своя ферма, свой дом.
Дарсия была тюрьмой, где итальянцы содержали 40 тыс. ливийцев из районов Джебель аль-Ахдара и Тобрука, с тем, чтобы изолировать их от отрядов Омара Мухтара, лишив последнего их поддержки.
Ливийцы жили здесь как скот.
Теперь же здесь живут свободные люди».
Завершение реорганизации власти
1—2 марта 7979 г. состоялась внеочередная сессия ВНК. Она завершила меры по перегруппировке политических сил в стране. Каддафи предложил переизбрать состав Генсекретариата, в который входили «исторические вожди ливийской революции», объявив, что он и его ближайшие сподвижники отказываются от всех постов.
Это было неожиданным для многих присутствовавших делегатов ВНК, но этого и надо было ожидать, так как, несмотря на провозглашение «власти народа», страной продолжали управлять все те же пять членов бывшего СРК, а весь аппарат этого законодательного органа только сменил вывеску— стал издавать указания и инструкции не от имени СРК, а от имени Генерального секретариата ВНК, что вызывало и критику, и возражения ливийской общественности.
Каддафи пошел на феноменальный прием, не имевший аналога в современной арабской истории. По его предложению был избран новый состав Генсекретариата, в который вошли видные деятели из народных комитетов: Абдель Ати Обейди — генеральный секретарь (ранее— председатель Высшего народного комитета); Мухаммед Белькасем Зуэй— заместитель генсекретаря (ранее— секретарь по вопросам информации и культуры); Али Бельхейр — секретарь по делам народных собраний (ранее — секретарь народного комитета Бенгази); Абдалла Захмул — секретарь по делам народных комитетов (ранее — секретарь народного комитета Триполи); Мухтар Гарбаа — секретарь по делам профсоюзов, профессиональных федераций и лиг (ранее— секретарь федерации производителей).
Был утвержден также новый состав Высшего народного комитета, в котором большинство первых секретарей (министров) сохранили свои посты. Секретарем (а не председателем) Высшего народного комитета был назначен Джадалла Азуз Тальхи, ранее занимавший пост министра (секретаря) по промышленности, а с начала 1978 г. — исполнявший обязанности и секретаря по связям с Генсекретарем Всеобщего народного конгресса (фактически был личным секретарем Каддафи).
В состав Генсекретариата ВНК и Высшего народного комитета были избраны деятели, преданные режиму и лично Каддафи. Сама форма проведения «прямых выборов» не допускала возможности внесения каких бы то ни было других кандидатур.
Было объявлено, что Джеллуд, Джабер, Харруби и Хувейлди будут решать «перспективные, стратегические вопросы ливийской революции», не занимая официальных постов. Каддафи был официально провозглашен «руководителем ливийской революции». Он заявил, что «всецело посвятит себя проблемам будущего», пообещал быть «активным наблюдателем» и приложить все силы для «построения народной власти». Каддафи также заявил, что «революционное руководство» всеми социальными преобразованиями в стране останется в руках «испытанных вождей Джамахирии», то есть в руках бывших членов СРК и первого состава генерального секретариата ВНК. Формально Революционное руководство СНЛАД, образованное после мартовской (1979) сессии ВНК, с тех пор не участвует в управлении государством. Фактически оно является высшим политическим органом Ливийской Джамахирии, вырабатывающим и определяющим внутреннюю и внешнюю политику страны и осуществляющим контроль за деятельностью ВНК и ВНКОМ. Были распределены и обязанности среди членов революционного руководства. За Каддафи сохранились посты Верховного Главнокомандующего вооруженными силами и Генерального секретаря Всеобщего народного конгресса (заметим, что ливийский лидер отказался только от членства в генсекретариате, на пост же Генсека ВНК он был избран в марте 1977 г. отдельным голосованием), за Джабером — пост Главнокомандующего вооруженными силами страны, за Хувейлди (до отставки в 1994 г.) — пост Главнокомандующего народным ополчением и «вооруженным народом», за Джеллудом (до отставки в 1994 г.) — «революционный контроль» органов управления и хозяйствования, в руках Харруби остались все силы и средства разведки и контрразведки.
По существу в политической системе Джамахирии произошли важные изменения. Сеть революционных комитетов, управляемых Революционным руководством, превратилась в политическую структуру, исполнявшую роль политической организации или института с некоторыми функциями политической партии, хотя и без структурного вида партии, программных партийных документов и уставных принципов. С этого времени революционные комитеты стали играть ведущую идеологическую и организационную роль во всех сферах политической, социальной и экономической жизни страны, сделались инициаторами и проводниками в жизнь основных политических решений. Делегаты мартовской (1979) сессии ВНК и присутствовавшие на ней гости стали таким образом свидетелями еще одного шага к усилению личной власти Каддафи, в то время как его ближайшие сподвижники были поставлены им в примерно равное положение, хотя явно увеличился «политический разрыв» между ними и руководителями революции.
В целом 1977—1979 гг. можно считать периодом создания джамахирийской политической системы. Идеологическое оформление эта система получила в «Зеленой книге», программных выступлениях М. Каддафи и других руководителей СНЛАД. Юридически она была закреплена в Декларации об установлении прямого народовластия и ряде законодательных актов, принятых сессиями ВНК. Новой политической системе соответствовала и социально-экономическая политика, направленная на коренную перестройку общественных, в первую очередь производственных, отношений в соответствии с установками «Зеленой книги».
Особенность изменений состояла в том, что в новую политическую модель, наряду с идеологически и юридически закрепленными элементами (такими как народные конгрессы, их секретариаты, народные бюро и пр.) вошли и такие, которые правового оформления не получили как элементы политсистемы «прямого народовластия», но тем не менее с самого начала стали играть в ней большую роль. Новые структуры — это революционное руководство (в составе 5 членов бывшего СРК во главе с М. Каддафи) и революционные комитеты. Старые — административно-управленческий аппарат и армия. Соотношение этих, формальных и неформальных, новых и старых структур и составило в совокупности контуры вновь созданной политической системы. К этому следует прибавить также и те структуры, которые остались в том или ином виде от традиционного ливийского общества, хотя, разумеется, в трансформированной форме, искусственно вписанной в институты «прямого народовластия».
В таком виде новая модель ливийского общества продолжает функционировать и развиваться и до сих пор, отражая те процессы и тенденции, которые происходили в социально-экономической жизни и, в свою очередь, оказывали влияние на социальную и экономическую политику руководства.
Тезис о «вооруженном народе» и армия
Каддафи мог бы и не добиться осуществления реорганизации политической структуры, при которой он сумел получить неограниченную власть, если бы не поддержка со стороны армии, которая в течение первого послереволюционного десятилетия оставалась основной опорой режима. Ливийский лидер много сделал и для личного состава армии, превратив его в привилегированную часть населения, и для оснащения вооруженных сил самым новейшим вооружением. К концу XX века численность вооруженных сил увеличилась более, чем в 10 раз (76 тыс. чел.), а на вооружение поступили закупленные за рубежом более 3000 танков, до 2000 бронетранспортеров, около /о военно-морских единиц, свыше 500 боевых самолетов.
Поток громадного количества вооружений, как и увеличение численности личного состава (в основном наемного) не сделали, однако, ливийскую армию боеспособной до такой степени, которая удовлетворяла Каддафи. В докладе ЦРУ США о состоянии ливийской армии, подготовленном в 1979 г., в частности, констатировалось: «Каддафи создал самые насыщенные тяжелой боевой техникой вооруженные силы в Северной Африке. Несмотря на то, что Ливия уже получила больше вооружений, чем ее армия может освоить, значительное количество вооружений будет ей поставлено и в будущем. Быстрый рост ливийских вооружений не соответствует ни количественному, ни качественному росту личного состава ливийской армии. Малочисленная, слабо подготовленная ливийская армия остается малоэффективной как боевая сила и не в состоянии освоить современное вооружение».
Ливийский лидер, видимо, отдавал себе отчет в том, что его армия — «колосс на глиняных ногах», который больше является пугалом для ливийского населения, чем надежным защитником от внешнего врага. Постепенно начинало беспокоить его и другое— нежелание многих офицеров (да и солдат) утруждать себя повышением воинского мастерства, наряду с увеличившимися претензии на улучшение благосостояния, на особое положение в стране, хотя для личного состава вооруженных сил и так было сделано немало. Понятно, что рано или поздно эта расфранченная, ничего не желавшая делать военная элита (к тому же по-прежнему занимавшаяся рукоприкладством в отношении подчиненных) из опоры режима могла превратиться в противника режима, причем самого опасного.
Оснований для недоверия офицерской элите, представлявшей собой конгломерат представителей различных классов и прослоек ливийского общества, у Каддафи уже было более, чем достаточно. После неудавшихся попыток переворотов со стороны министров обороны и внутренних дел (1970), а потом группы членов СРК (Мохейши, Хуни, Хаввади, Наджм, Герви) в 1975 г., было совершено немало других попыток свергнуть существующий режим или убить его руководящих деятелей, о чем еще пойдет речь.
И с завершением стратегической политической операции по установлению личной неограниченной власти в стране (трудно выразить это более точно), Каддафи активизировал усилия по выполнению не менее сложной задачи — устранение опасности режиму со стороны армии, точнее — со стороны ее элитарной части.
Как всегда, в такие минуты ливийский лидер провел зондаж среди тех, кто в течение десятилетия являлся его главной опорой. Он обратился к соратникам по движению «свободных офицеров-юнионистов», созвав их 8 апреля 1979 г. в Бенгази на первый послереволюционный съезд.
Главным итогом работы съезда было принятие решения о создании революционных комитетов в вооруженных силах. Их основными задачами стали: идеологическая работа среди личного состава, подавление любых оппозиционных выступлений, претворение в жизнь лозунга о «вооруженном народе» и о всеобщем воинском обучении народных масс, координация деятельности армейских и гражданских ревкомов, особенно в борьбе с инакомыслием в стране.
Съезд санкционировал реорганизацию власти на основе принципов, изложенных в «третьей» теории М. Каддафи, но теперь сама опора режима в лице армии видоизменилась — центр тяжести явно перемещался в сторону ревкомов, а армии предстояло стать «учебным центром» для военного обучения населения, то есть несколько потесниться среди столпов режима.
В течение 1979—1980 гг. Каддафи произнес ряд речей, в которых ратовал за претворение в жизнь своего тезиса о «вооруженном народе», который он неоднократно выдвигал ранее. По всей стране без промедления развернулось формирование батальонов «народного сопротивления» (один-два в каждом населенном пункте, а в городах— в каждом районе) и «муджахидинов» (из состава молодежи, преданной идеям Каддафи). Всему взрослому населению было предписано один раз в неделю заниматься военной подготовкой (в том числе работающим), а учащимся было вменено в обязанность освоить одну военную специальность и проходить ежегодно двухмесячную переподготовку в военных лагерях. Это, конечно, влияло как на производительность труда, так и на качество учебы, но Каддафи не отступал от намеченного.
Одновременно ревкомы разворачивали (совместно органами безопасности и внутренних дел) широкомасштабную операцию по борьбе с явными и скрытыми врагами режима, в том числе и в армейской среде.
В течение 1980—1982 гг. в вооруженных силах была проведена чистка среди офицерского состава, в результате которой около 10 тыс. военнослужащих, были уволены запас. Весной 1983 г. в прессе СНЛАД появились критические статьи в адрес армии, которая, как утверждалось, превратилась в «государство в государстве» и «порвала связь с народом». «Ливийское офицерство,— писал, в частности, орган ревкомов еженедельник «Аз-Захф аль-Ах-дар»,— занимается распутством, контрабандой, потреблением наркотиков и спиртных напитков, в армии процветает кумовство и групповщина». В другом номере «Аз-Захф аль-Ахдар» утверждал, что «оторванная от народа армия напоминает военно-фашистские банды Батисты и Франко, военные хунты в Чили и Сальвадоре». Центральный орган ревкомов призвал «созвать чрезвычайную сессию ВНК для рассмотрения вопроса о роспуске ливийской армии, ликвидации этого реакционного учреждения».
Газета «Аль-Джамахирия» в свою очередь отмечала, что «армия в ее традиционном виде не относится к новой структуре джамахирийского общества, которое имеет свои особые формы, отвергающие заимствованные от старого строя институты, угрожающие свободе» и потому «долг народных масс — уничтожить традиционные учреждения армии, выдвинув им в качестве альтернативы формулу «вооруженного народа».
Такая «психологическая атака», предпринятая на армию в апреле 1983 г., имела, конечно, целью охладить пыл тех офицеров, которые, возможно, подумывали о перевороте: им было недвусмысленно сказано о возмездии за «измену». Вместе с тем наскоки прессы вызвали болезненную реакцию в армейской среде, и это заставило Каддафи выступить с заявлением по этому поводу. «В армии, — сказал он, — нет коррупции, ливийские офицеры, — это обычные и простые люди... Армия — это наследие прошлого, и она исчезнет, так как ее существование противоречит принципам нового ливийского общества. Она будет заменена «вооруженным народом»».
В течение 1983—1987 гг. Каддафи предпринимал энергичные меры по реорганизации армии. Он перенес из Триполи в пустынные районы страны штабы видов вооруженных сил, значительно укрепил «войска отпора», охраняющие правительственные объекты, создал военизированные формирования в населенных пунктах, взявшие на себя функции блюстителей общественного порядка, приступил к формированию Бригады стражей Джамахирии (наподобие стражей исламской революции в Иране), в состав которой были введены танковые, механизированные, ракетные и зенитно-артиллерийские подразделения. Отдельно были скомплектованы Пан-Африканский легион, батальоны исламской молодежи, народные кавалерийские части, силы морского (таможенного) контроля и народной милиции.
К этом надо добавить широко применяемую Каддафи практику перемещений офицерского состава. Не трогая командующих видами вооруженных сил и некоторых высших офицеров Главного командования, которым полковник доверял и которые это доверие старались оправдать, Кадда-1 и переместил на ключевые посты некоторых выходцев из своего племени. Командующим джамахирийской гвардией стал полковник Халифа Хенейш, командующим южным округом полковник Мусаад Ахмед, командующим экспедиционным корпусом в Чаде полковник X. Ишкал.
В период 1982—1986 гг. на милитаризацию страны Ливийское руководство израсходовало 10,16 млрд. долл. Это привело к тому, что Ливия, занимавшая по численности населения (около 4 млн. чел.) 100-е место в мире, по количеству военнослужащих переместилась на 51-е место, по размерам прямых военных расходов— на 18-е место, по объемам импорта вооружений и военной техники — на 7-е место, по военным расходам на душу населения — на 4-е место в мире.
Несомненно, это беспокоило мировое общественное мнение и, конечно, влияло и на дестабилизацию мировой военно-стратегической обстановки. Если к этому добавить, что в период с 1982 по 1986 гг. Советским Союзом было поставлено в Ливию 47,24% всех видов вооружений на сумму 5,8 млрд. долл., то беспокойство в мире относительно милитаризации Ливии нельзя было не увязывать с причастностью к этому Советского Союза. А между тем, военные действия в Чаде вскрыли огромные недостатки в боевой подготовке ливийских вооруженных сил, их неспособность вести боевые широкомасштабные операции, наподобие Алжира или Египта, даже в привычных для них условиях. Не на высоте оказалось большинство командиров сухопутных войск, не эффективны были ВВС, отсутствовало взаимодействие частей, и только мелкие отряды сумели как-то показать себя. «Грязная война» в Чаде, как ее называли ливийцы, была закончена только к концу 1987 г. Она, кроме потерь, негативно отразилась на моральном состоянии личного состава, где усилилось недовольство волюнтаристским курсом Каддафи.
К концу 1980-х годов регулярная армия попала по меньшей мере, под тройной надзор других военизированных формирований (войска отпора, бригада стражей Джамахирии, народная милиция и ополчение) на случай, если со стороны военных была бы предпринята попытка переворота или дестабилизации джамахирийского режима. Все это были превентивные меры на случай антиправительственных выступлений, реальной же опасности со стороны регулярных вооруженных сил в общем-то не было, хотя предпринимались попытки устранения Каддафи, как отдельными ливийцами (офицерами и гражданскими лицами) так и группами, засылавшимися извне (спецслужбами США, оппозиционными группировками и др.). Это не означало, что было исключено антикаддафиевское выступление военных. Напротив, именно среди них в 1981—1987 гг. все отчетливее наблюдалось брожение, имели место случаи покушений на Верховного главнокомандующего, то есть на Каддафи. Так, в январе 1978 г. был арестован начальник отдела военной разведки капитан Мухаммед Идрис Шериф и с ним несколько офицеров по обвинению в подготовке террористических актов против М. Каддафи и А. С. Джеллуда. В августе 1980 г. в Тобруке начальник местного гарнизона Идрис Чехайби, некогда близкий к М. Каддафи, намеревался пригласить Каддафи в Тобрук и убить его, но был выдан сообщниками. В декабре 1981 г. полковник Халифа Кадир стрелял в М. Каддафи, слегка ранив его в плечо. В том же 1981 г. заговорщики из состава ливийских ВВС предприняли безуспешную попытку сбить самолет, на котором М. Каддафи возвращался в Триполи после его визита в СССР. В ноябре 1985 г. был казнен родственник Каддафи полковник Хасан Ишкал, намеревавшийся убить Каддафи в Сирте. В марте 1987 г. пятеро военнослужащих ливийских ВВС, в числе которых было два офицера, перелетели на транспортном самолете С-130 из Ливии в Египет, где запросили политическое убежище.
Эти случаи (а их, несомненно, больше) свидетельствовали о том, что опора режима — армия не выглядела такой монолитной, какой она была хотя бы в первые годы 1 после свержения монархии.
Ненадежность части офицерского состава армии, естественно, вызвала и принятие дополнительных мер. 31 августа 1988 г. Каддафи объявил о «роспуске классической армии и традиционной полиции» и образовании формирований «вооруженного народа», но не уточнил, какая судьба ожидает военнослужащих и куда денутся горы военной техники, закупленной за рубежом. Фактически же снова произошла «смена вывесок», а виды вооруженных сил (сухопутные войска, ПВО, ВМС, ВВС) остались отрядами «вооруженного народа», которые продолжали выполнять свои задачи под контролем ревкомов и «народного командования». Но состав военной хунты уменьшился, старую гвардию заменили «молодые» радикалы, которым Каддафи явно пошел навстречу.
«Джамахиризация»
В январе 1980 г. состоялась очередная сессия ВНК. Она приняла решение о полной ликвидации частной торговли и создании вместо нее системы общественных и кооперативных магазинов. Решение это и последовавшие за ним меры были недостаточно подготовленными. Свертывание частной торговли, не компенсированное своевременно созданием магазинов и организаций централизованной торговли, привело к перебоям в снабжении населения товарами первой необходимости, в том числе продуктами питания. Созданная впоследствии (надо отметить, довольно быстро) сеть крупных универсамов, хотя и сняла остро ту положения, все же не смогла решить силами государственных органов продовольственную проблему.
На январской (1980) сессии ВНК было также принято важное решение об ослаблении зависимости нефтяной промышленности от иностранных (западных) специалистов. Впервые вопрос о роли иностранцев в экономике был поставлен в острой форме, ливийское руководство справедливо усмотрело здесь взаимосвязь экономического и политического аспектов. Однако многим другим граням этого вопроса еще предстояло встать во весь рост в последующем. Пока же, осуществляя программу ускоренного развития перерабатывающей промышленности, инфраструктуры и сельского хозяйства, Ливия была вынуждена наращивать и ввоз иностранных специалистов и рабочих. Подготовка же достаточного числа национальных и квалифицированных кадров существенно отставала от строительства и ввода объектов. В этом отношении вопрос о замене иностранных специалистов в нефтяной промышленности впервые указывал на возможность обратной тенденции, поскольку нацеливал и на ускоренное замещение их вакансий местными кадрами.
Сессия ВНК приняла и другие постановления. В частности, был издан Закон о социальном обеспечении. Были уволены в отставку руководители народных секретариатов (министры), представлявшие зажиточную часть населения и тормозившие процесс национализации.
В 1980 г. продолжалась активная борьба с коррупцией, в которой широко участвовали представители ревкомов. Она проходила на фоне усилившихся трудностей со снабжением населения, что вело фактически к обесцениванию денег и нарастанию спекуляций.
В феврале 1980 г. состоялся 3-й съезд ревкомов, принявший решение о развертывании кампании против коррупции внутри страны и о борьбе с зарубежной оппозицией. С февраля по апрель 1980 г. было арестовано более двух тысяч лиц, уличенных в коррупции. Все они предстали перед судом.
В январе 1981 г. сессия ВНК утвердила пятилетний план экономического и социального развития страны на 1981—1985 гг. Целью пятилетки провозглашалось создание в СНЛАД производительного социалистического общества на основе принципов «третьей мировой теории». Основная часть ассигнований, предназначенных на цели развития, направлялась в перерабатывающую промышленность, сельское хозяйство, систему образования и здравоохранения, в жилищное строительство. Новым генеральным секретарем ВНК был избран М. З. Раджаб.
На сессии было принято также решение об окончательном наступлении на частную торговлю. Был установлен график: до 28 марта 1981 г. ликвидировать все частные магазины по продаже текстильных товаров, обуви, бытовых приборов; до 30 апреля мясные; до 31 декабря — бакалейные лавки.
Затем этот процесс был ускорен. 1 апреля 1981 г. было объявлено об отмене частной торговли. Всем владельцам было предложено закрыть свои лавки или передать их в ведение государственных фирм. Одновременно центральный штаб ревкомов (его возглавлял Джеллуд) призвал к борьбе с ливийской эмиграцией, среди которой было немало дельцов, сумевших перевести свои капиталы за границу. При поддержке западных и некоторых арабских спецслужб они пытались организовать борьбу против режима. В ответ при ЦК ревкомов была образована специальная секция по борьбе с контрреволюцией, были выпущены листовки, предупреждавшие о возмездии по отношению к тем, кто поднимет руку на «власть народа».
Конечно, это было очередное «забегание вперед». В условиях, когда социальные противоречия в стране были «приглушены» лавиной нефтедолларов, эта мера на первый взгляд не вызвала открытого противодействия. Однако, это был, несомненно, левацкий перегиб, от которого в первую очередь пострадали мелкобуржуазные слои и средняя национальная буржуазия, составлявшие социальную опору режима.
С 1982 г. руководство СНЛАД ускорило проведение политических преобразований в рамках совершенствования системы «прямого народовластия»; были приняты меры по укреплению административной структуры, связанной с народными комитетами в центре и на местах, по расширению деятельности самих местных комитетов в различных областях общественной жизни при одновременном уточнении функций ревкомов, перегибы которых начали негативно влиять на всю внутриполитическую обстановку в стране.
Однако, основная угроза режиму таилась в среде экономики. Начиная с 1982 г. цены на нефть на мировом рынке резко пошли вниз, а с ними начали снижаться и доходы Ливии. В Триполи, конечно, предвидели, что рано или поздно это произойдет, и принимали меры по подготовке страны к «посленефтяному периоду». Но многие из намеченных проектов еще не были реализованы, спад наступил значительно раньше, чем того ожидало увлекшееся радикализмом революционное руководство.
Несмотря на меры по упорядочению и совершенствованию правовых основ «прямого народовластия», с 1982 г., когда заметно пошел на убыль «нефтяной бум», уровень жизни всех слоев населения начал снижаться. Появились перебои в снабжении населения предметами первой необходимости и продуктами питания, начался рост цен. Это было вызвано прежде всего ухудшением валютно-финансового положения страны, но в сознании среднего ливийца это ассоциировалось с бесперспективностью и неэффективностью политики властей в рамках джамахирийской системы.
Сложность создавшегося положения состояла еще и в том, что решения народных комитетов не выполнялись, поскольку массы, выдвигавшие проекты резолюций на сессии ВНК, не хотели сами претворять их в жизнь, надеясь прежде всего на иностранную рабочую силу. Хотя критике подвергались исполнители, то есть секретари отраслевых комитетов, было ясно, что эта критика направлена и в адрес революционного руководства и его политики.
Именно в это время Каддафи начал понемногу пересматривать прежние установки в экономической сфере. Проходившая в феврале 1983 г. очередная сессия ВНК выдвинула лозунг «опоры на собственные ресурсы». Провозглашение этого лозунга было продиктовано рядом причин. В первую очередь, оно было обусловлено изменившейся в худшую для Ливии сторону конъюнктурой мирового нефтяного рынка, в результате чего возникла острая необходимость экономии ресурсов, уменьшения зависимости от импорта. Для этого в стране уже существовали определенные условия. Происходило формирование индустриального комплекса. Ливия в принципе могла обеспечивать себя многими товарами и другими изделиями промышленного производства, однако имевшиеся мощности использовались явно неэффективно. Неудовлетворительно развивалось и сельскохозяйственное производство, в результате чего страна была вынуждена импортировать значительное число продовольственных товаров.
Исходя из выдвинутого лозунга, сессия ВНК приняла ряд решений, направленных на экономию государственных средств и более рациональное их использование, на повышение эффективности промышленного производства и стимулирование выпуска продовольственных товаров, на рационализацию потребления товаров массового пользования.
Кроме того, были приняты решения о запрещении эксплуатации рабочей силы на предприятиях, включая ремесленные, а также о запрещении «торговых отношений» между гражданами Джамахирии. Продолжая линию на создание «вооруженного народа», ВНК принял программу широкого привлечения трудящихся к военному обучению, Был создан специальный комитет по возвращению ливийских эмигрантов на родину, благодаря деятельности которого в течение 1983 г. в СНЛАД возвратилось несколько тысяч человек.
Резолюции ВНК, равно как и ранее принятые решения проводились в жизнь не без трудностей, из-за их недостаточной проработанности и нередко слабой компетентности исполнителей и в связи с негласным сопротивлением части административного аппарата. Недовольство курсом на экономию валютно-финансовых ресурсов, а также мерами, принятыми против частной торговли, равно как и падение жизненного уровня усиливали оппозиционные настроения, особенно среди части офицерства и интеллигенции.
В ответ была развернута кампания по борьбе с оппозиционными тенденциями и коррупцией. Весной 1983 г. под руководством ревкомов подвергались чистке органы массовой информации и офицеры, представлявшие потенциальную опасность для режима.
В связи с решениями ВНК об усилении эффективности экономики впервые остро был поставлен вопрос о снижении зависимости Ливии от иностранной рабочей силы, составлявшей значительную часть всех работавших в стране. Был намечен курс на постепенное сокращение доли иностранных рабочих в экономике. В течение 1984 г. начали осуществляться меры по уменьшению численности иностранцев, занятых в портах и в коммунальном секторе. В ряде кампаний, в частности, по озеленению, по призыву М. Каддафи и при его личном участии стали активно использоваться «народные инициативы», то есть добровольный труд ливийских граждан, прежде всего учащихся средних школ и студентов.
Выступая на сессиях местных народных комитетов и конце 1983 — начале 1984 г., М. Каддафи призывал ливийцев принимать более активное участие в совершенствовании хозяйственного механизма и в производительном труде, подчеркнув, что довольно большая часть ливийцев по-прежнему не участвует в производительной деятельности. Активное участие лидера ливийской революции в сессиях первичных и местных народных конгрессов в 1983— 1984 гг. было не случайным. Это связано со стремлением ливийского руководства активизировать деятельность органов «прямого народовластия» с тем, чтобы они стали подлинными центрами политической жизни и активным звеном принятия важнейших государственных актов.
Хотя решения по-прежнему принимали окончательное законодательное оформление на сессиях ВНК, они проходили все более основательную «прокатку» на первичных народных собраниях, причем от того, как реагировали на них последние, в значительной мере стало зависеть, выносились ли те или иные проекты на очередную сессию ВНК. Так, в течение 1984 г. активно обсуждались вопросы совершенствования народного образования. Следует отметить, что к этому времени были достигнуты значительные успехи в области просвещения. Уже к середине 1970-х годов начальным образованием были охвачены практически 100% ливийских детей, включая и девочек. В начале 1980-х годов началось продвижение к всеобщему охвату детей неполным средним образованием.
В 1984 г. на рассмотрение первичных народных конгрессов была выдвинута идея о передаче начального образования детей непосредственно в семью, к чему призывал Каддафи. Однако, это не получило одобрение первичных народных конгрессов, и, соответственно, не было выдвинуто на другой, более высокий уровень.
Наибольшей активностью отличался 1985 г. — год «исправительных мер», Выступая 4 января 1985 г., Каддафи подверг критике «импортную политику». «Имеется два типа товаров, — сказал Каддафи. — Первый тип — это такие товары как, например, сахар и чай, без импорта которых не обойтись. Второй же тип — это товары, которые можно производить у себя и отказаться от их закупки за рубежом, благодаря чему сэкономить значительные средства» 16. Ко «второму» типу товаров Каддафи отнес продовольствие, в первую очередь молочные продукты, мясо, рыбу, а также те стройматериалы, сырье для которых имеется в Ливии. Он предложил ввозить в Ливию только те виды сырья для ливийских заводов и фабрик, которыми страна не располагает, и выделить на это в 1985 г. около 449 млн. лив. динаров.
Самым важным, что было предложено, был переход на путь самообеспечения и отказа от роскоши и излишеств через претворение в жизнь лозунга «джамахиризации».
Под «джамахиризацией», пояснял Каддафи, понимается взаимозаменяемость членов общества в различных сферах общественной деятельности. «Подобная взаимозаменяемость, по Каддафи, приведет к увеличению производства и продолжению наращивания его темпов, позволит каждому ливийцу освоить различные специальности». «Джамахиризация»— это качественно новый «скачок» в развитии», — сказал он.
Каддафи призвал к созданию так называемых «джамахирийских кварталов». В таких кварталах население овладевает требуемыми специальностями, организует производство различных видов продукции и переходит на частичное самообеспечение». Джамахирийский квартал, — подчеркнул Каддафи, — это маленькая Джамахирия в масштабах города, объекта, района, муниципалитета». Он потребовал, чтобы все города превратились из скопления потребителей в города-производители. «Этим самым будет создаваться передовое общество производителей, а не потребителей, как сейчас». Конечно, для ливийских условий это было нереально, пахло массовым обобществлением при отсутствии необходимых на это сил и средств, но волюнтаризм Каддафи уже некому было остановить. Каддафи предложил принять законопроект, предусматривающий предоставление права всем ливийским гражданам приобретать акции государственных предприятий и, таким образом, становиться их совладельцами, получая долю прибыли. Он коснулся проблемы окупаемости государственных заводов и частных фирм и подчеркнул необходимость возвращения затраченных на их строительство средств в государственную казну, поставил вопрос о полной подотчетности этих предприятий перед народом и комитетами.
Эта программа получила название «Курс экономии и опоры на собственные силы».
6 мая 1985 г. на внеочередной сессии ВНК Каддафи развил некоторые положения «нового экономического курса». «Народным собраниям низовых комитетов,— сказал он,— следовало бы обсудить главные направления плана развития, затрагивающие интересы всего народа, такие как создание кооперативов по возделыванию зерновых культур. Народ, который кормится из-за моря, не свободен. Отсюда следует, что мы должны освободиться от сиюминутных потребностей и больше думать о строительстве заводов, которые бы работали на местном сырье...».
Неотложные меры, предложенные Каддафи, стали предметом общего заседания основных (первичных, базовых) народных собраний (ОНС), народных комитетов, профессиональных союзов и объединений и Всеобщего народного конгресса Десятого созыва, проходившего в период с 26 февраля по 2 марта 1985 г. Там были высказаны следующие предложения по «оздоровлению экономики»: обеспечить занятость учащихся; сократить численность служащих, работающих в административном аппарате и направить их на работу в сферу производства; сократить число иностранных рабочих; свести до минимума ассигнования на поездки за границу; пересмотреть программу «всеобщей мобилизации»; уделить больше внимания сбыту сельскохозяйственной продукции.
Было признано целесообразным: усилить внимание к развитию сельского хозяйства; улучшить труд и быт сельскохозяйственных рабочих; расселить жителей по производственному принципу; улучшить систему отчетности о проведенных расходах; предусмотреть строительство складских помещений для хранения продукции лесного хозяйства и промышленности; увеличить число мелких предприятий по оказанию услуг населению; расширить сеть мелких предприятий; взять под особый контроль потребление; оказать помощь кооперативным союзам; рассмотреть проблему ценообразования.
ОНС обсудили проект бюджета развития на 1985 г. и постановили утвердить его в размере 1 млрд. 700 млн. лив. дин. и административный бюджет в размере 1 млрд. 200 млн. лив. динаров.
Очень бурно обсуждался торговый бюджет. Общая сумма, выделенная на закупку товаров за границей, составила 1 млрд. 518 млн. лив. дин. Было решено: ввозить только те товары, которые нельзя производить местной промышленностью; отдавать предпочтение продовольственным товарам, лекарствам, медицинскому оборудованию; развивать компании и промышленные предприятия, использующие местные ресурсы; уделять особое внимание сельскохозяйственному производству, стимулировать развитие животноводства и уменьшить импорт его продуктов; расширять строительство ремонтных мастерских и организовать производство запасных частей в достаточном количестве; контролировать импорт из братских стран, имеющих торговые договоры с Джамахирией.
Для «ускорения претворения в жизнь» лозунга «дом для того, кто в нем живет», ОНС рекомендовали разработать положение о «типовом доме» и постановили запретить использование жилого фонда для административных помещений, а также принять меры к размещению различных производственных учреждений в специальных производственно-административных зданиях.
Для претворения в жизнь лозунга «джамахиризация» ОНС высказались за разработку законопроекта об образцовых районах и о преобразовании поселений городского типа в «производительные города и поселки», где:
а) определять промышленные и сельскохозяйственные предприятия вокруг поселков для направления туда жителей с целью увеличения их производственного потенциала и самообеспечения;
б) объединить ремесленников и мастеровых в производственные кооперативы;
в) поощрять миграцию из городов в сельские районы, предоставляя необходимые услуги имеющим земельные участки для возвращения на эти участки с сохранением их основной работы;
г) ориентировать семьи на надомные работы по согласованию с местным предприятиями;
д) перераспределить сельскохозяйственные фермы, используемые с низкой эффективностью из-за недобросовестности их владельцев, отдавая предпочтение имеющим ограниченные доходы.
Было утверждено деление страны на три сельскохозяйственные зоны: береговая полоса; орошаемые и богарные земли; внутренние области и оазисы — с определением размеров лесной собственности в каждой из них и земель, пригодных для земледелия. ОНС призвали административные органы поддерживать крестьянство путем предоставления ему субсидий, соблюдать принцип наследования, исключить из распределения пастбища и земли, занятые под зерновые; перевести на выращивание зерновых площади, малопригодные для других культур, и распределять земли только после их освоения, согласно очередности, отдавая предпочтение ливийцам, объединившимся в сельхозкооперативы.
Десятая сессия ВНК, закончившаяся 2 марта 1985 г., обсудила и приняла 20 законодательных актов — главным образом экономического характера.
В отличие от прошлых лет в прессе были опубликованы результаты раздельного голосования (в процентах) по каждому из законов.
В эти годы происходили определенные изменения в официальной идеологии. Постепенно приглушалась критика марксизма. Хотя в «Зеленой книге» и в издававшихся в течение конца 1970-х— первой половине 1980-х годов пояснениях к ней, такая критика продолжала иметь место, в выступлениях лидера ливийской революции она звучала все реже, сводясь главным образом к критике действительно имевших место застойных явлений в социалистических странах.
Осенью 1985 г., выступая по системе телесвязи перед участниками научно-политического коллоквиума в Париже, посвященного опыту Джамахирии, М. Каддафи впервые заявил о том, что его «третья теория» является продолжением других прогрессивных социалистических учений, в том числе марксизма. В этом же выступлении он подчеркивал близость джамахирийской политической системы с системой Советов в СССР.
Последующие два года оказались временем суровых испытаний за всю послереволюционную историю.
В конце 1985 г. правящие круги США пришли к выводу, что ливийское руководство не только политически и экономически, но и идеологически сближается с СССР и Восточной Европой. Чтобы помешать этому, администрация США решила предпринять усилия по изменению режима в СНЛАД, включая возможность физического устранения М. Каддафи.
В начале 1986 г. в стране складывалась непростая обстановка. Шла подготовка к выборам в народные комитеты, окружные и муниципальные народные конгрессы, а затем и в ВНК. В связи с этим вновь подняла голос оппозиция. В США и на Западе надеялись, что такая обстановка может привести к взрыву трайбализма, вызвать разногласия в руководстве страны, тем более, что все это происходило на фоне экономических трудностей, связанных с падением доходов от продажи нефти.
Однако, несмотря на сложности, выборы прошли нормально, изменения в расстановке сил находились в русле устремлений руководства. Состоявшаяся в конце февраля — начале марта 1986 г. сессия ВНК закрепила эти изменения. Генеральным секретарем ВНК были избраны М. У. Омар, секретарем ВНКОМ — О. Мунтасер.
После этого американская администрация прибегла к прямым актам агрессии против СНЛАД. В конце марта были спровоцированы вооруженные инциденты у ливийских берегов с обстрелом ливийского побережья. 15 апреля авиация США произвела атаку на столицу г. Триполи с бомбардировкой ряда объектов, включая резиденцию М. Каддафи. При этом США рассчитывали на то, что эти акты могут послужить сигналом для выступления контрреволюционной оппозиции. Делался и прямой расчет на то, что в ходе бомбардировки мог быть убит лидер ливийской революции.
Эти расчеты не оправдались. Хотя в ходе бомбардировки пострадала семья М. Каддафи, сам ливийский лидер не пострадал. Эти акции США вызвали такую волну консолидации населения вокруг М. Каддафи, при которой любое выступление оппозиции стало невозможным, поскольку было бы однозначно воспринято подавляющей частью народа как предательство его интересов. В этой ситуации и экономические трудности стали восприниматься совершенно иначе, чем до американской агрессии. Весь 1986 г. прошел под знаком укрепления и углубления патриотических настроений в стране. Одновременно летом 1986 г. ливийцам удалось найти дополнительные рынки для сбыта нефти в Европе, куда они начали поставлять ежесуточно 96 тыс. т.
Тем не менее, по утверждению журнала «World Oil», экспортные доходы Ливии в 1986 г. остались низкими, на уровне 5 млрд. долл. По сравнению с 1980 г. они упали в четыре с лишним раза. Это вынуждало «затягивать ремни». Инвестиционный бюджет на 1986 г. был определен на сумму 1,7 млрд. лив. динаров (около 5,8 млрд. долл.) бюджет развития—1364 млн. лив. дин. (около 4,6 млрд. долл.), что, конечно, хватало только на то, чтобы свести концы с концами. Экономическое положение страны еще более ухудшилось, и у революционного руководства не оставалось ничего другого, как прибегнуть к «реанимации» частного сектора.
26 марта 1987 г. Каддафи заявил, что, хотя «частная предпринимательская деятельность и имеет элементы эксплуатации, в сложившейся ситуации она становится необходимостью, особенно в сфере обслуживания». Он объявил о том, что в СНЛАД вновь разрешается иметь собственные кафе, рестораны, отели, небольшие магазины «без эксплуатации чужого труда». Одновременно Каддафи призвал к созданию семейных ферм в сельских местностях, а также к переходу на семейные подряды в государственных сельскохозяйственных фермах. Он обратился с призывом создать кооперативы рабочих на промышленных предприятиях и поднять тем самым производительность труда. Одновременно из тюрем были выпущены все заключенные, кроме рецидивистов и «шпионов». Ревкомам запрещалось впредь арестовывать людей. В июле 1987 г. ВНК создал секретариат по делам революционной ориентации Джамахирии, взявший под свой контроль работу «необузданных радикалов» из революционных комитетов. Всем ливийцам было разрешено свободно выезжать за рубеж. Число секретариатов было сокращено вдвое. В то же время число фирм, получивших коммерческую самостоятельность, увеличилось в несколько раз. Признание многоукладное™ ливийского общества явилось отражением конструктивного развития всей модели ливийской системы народовластия. Государственный сектор остался ведущим, но наряду с ним был реанимирован частный сектор, созданы смешанные компании и предприятия, новый импульс был придан кооперативному предпринимательству. Это значительно оживило хозяйственную деятельность в стране, подняло социальную активность трудящихся Ливийской Джамахирии.
Большое значение для стабилизации обстановки внутри страны имело прекращение войны с Чадом. Решение ливийского правительства было воспринято народом позитивно. Вслед за этим началось бурное сближение со странами-соседями — Алжиром и Тунисом.
1 сентября 1988 г. были предприняты новые шаги по пути «либерализации». Было объявлено об упразднении всех государственных импортно-экспортных компаний, что дало возможность фирмам, занятым в сфере производства, напрямую выходить на мировой рынок.
Политическое воздействие реформ в Ливийской Джамахирии оказалось сильнее экономических результатов. Ливийцы снова заулыбались, что за годы «после бума» было редкостью. Торговцы, вчерашние «паразиты», которых ревкомовцы подвергали публичным экзекуциям, вновь стали равноправными гражданами страны. Пожалуй, в 1987 г. Ливия перевернула самую трудную страницу своей послереволюционной истории.
|
