Анатолий Шарий пересказывает идиотский рассказ про СССР:
Мирослав Гай
www.facebook.com/myroslavhai/posts/10155869690742163
Я родился в советском роддоме. Меня держали отдельно от матери, потому, что я родился раньше срока – маму толкнули в транспорте.
Я не ел. Санитарки за нами не ухаживали так как нужно, не меняли пеленки, поэтому от урины с меня слазила кожа. Маме сказали, что я умер.
Но одна нянечка была знакома с семьей и тайно сказала, что я еще жив и лучше семье меня забрать и похоронить.
Бабушка со скандалом и под расписку о криминальной ответственности забрала меня домой. Она была врач, крутой врач, но не знала как меня спасти. Я давно не ел и уже не кричал. Сопревшее тело было раной.
Бабушка подставила меня под кран с горячей водой и помыла хозяйственным мылом.
И я начал орать.
Потом меня дали маме и я схватил сиську и стал жадно есть.
Наверное я ненавижу Савок подсознательно.
Улица где все это происходило, сегодня получила новое название – "Улица Джона Маккейна".
Владислав Герин
До сих пор помню тот колючий взгляд дежурящего при роддоме полковника ВЧК, решающего жить мне или закапывать. (шутка)
Vadim Vadim
Эту героическую историю я расскажу детям, внукам, а внуки внукам и она станет легендой… ржу до слез!
Я тоже бухаю иногда. Но таких глюков нет. Скорее всего какие-то таблетки жрёт или конфеты Рошен.
Просто когда в СССР рождались, сразу шили статью за побег из матки. И отправляли в концлагерь "роддом".
Крутой врач не знала как вылечить внучка, это как сахар не сладкий, вода не мокрая и т.д. и т.п. А про название улицы зачем этот крендель написал, чтобы к янкам подлизаться. Этот Мирослав Гай с мозгом дружит или как. P. S. Анатолий, Вам бы аудиокниги озвучивать, прекрасно получилось бы.
Шуточный рассказ об СССР в тему:
Andry Porto
Родился в годы когда каждый день по ТВ космос и яблоки на Марсе, и казалось к 2000-му мы точно все будем в БУДУЩЕМ, в стране 1/6 суши Земли, где все моё сопричастное, в рядовой семье жертв коммунистического эксперимента.
Мать – сотрудница учреждения детской карательной медицины (операционная медсестра городской детской больницы), отец – инженер-строитель советского убогого жилья без лужаек и площадок для барбекю.
Оба деда воевали (один с черенком от лопаты, второй на примитивном Т-34), забрасывая своими телами европейцев, несущих нам европейские ценности, культуру и традиции баварского пивоварения.
Первые несколько лет жизни провёл в исправительно-трудовом детском садике особого режима «Ромашка», подвергаясь изуверским коммунистическим практикам – хоровому пению песен, восхваляющих уничтожение экологии: «Срубил он нашу ёлочку под самый корешок» и принудительному детскому труду в песочнице.
Когда мне исполнилось семь лет, был определён режимом в так называемую «среднюю школу», где учителями работал всякий сброд с педагогическим образованием, не сумевший попасть на телевидение.
В школе нас насильно учили читать, чтобы быть в курсе последних постановлений ЦК КПСС, писать, чтобы строчить доносы, и считать, чтобы знать число своих трудодней и количество тачек с добытой рудой. На уроках литературы нас заставляли изучать богоискательские истерики черносотенца Достоевского, многословное фэнтези Толстого о войне 1812 года, стишки Пушкина и прочую макулатуру «русской культуры», на сто процентов вторичной и являющейся послушной копией великой культуры европейской, как метко заметил выдающийся мыслитель головой и лошадник седалищем (или наоборот, я всё время путаю), Александр Глебович Невзоров.
Чтобы у меня не оставалось времени для внутренней эмиграции и осознания, в каком аду я живу, режим окружил меня тоталитарными музеями, библиотеками, копеечными луна-парками и бесплатными секциями – от выжигания по дереву и аквариумоводства, до шахмат, плавания и хоккея. А музыкальные школы хищно распахивали двери, предлагая обучить игре на тромбоне, фортепьяно или гитаре, чтобы выбить из меня последние крупицы человеческого достоинства.
Тех, кто лучше всех собирал металлолом и писал в КГБ доносы на родителей без орфографических ошибок, летом отправляли в детские спецлагеря уже тогда оккупированного Крыма.
После окончания школы я был призван в советскую армию, с целью освоения отвратительных приспособлений для убийств и демонстрации агрессивной внешней политики мирному международному сообществу.
В составе вооружённой группировки два года оккупировал принадлежащую всему человечеству Сибирь, недалеко от принадлежащей всему человечеству реки Енисей.
Пока я проходил службу, мать в слезах сообщила, что все жители нашего барака были насильственно переселены в новые квартиры в примитивном многоэтажном доме с примитивными лифтами и мусоропроводами. Наш старый барак был варварски снесён бульдозером, который не пощадил ни мою любимую дровяную печку, ни деревянный туалет на улице, в котором так хорошо размышлялось о непростых судьбах и крутых маршрутах совестливых советских диссидентов.
После армии я хотел взять кредит на учёбу, чтобы потом выплачивать его всю оставшуюся жизнь, как в США, но институты демократии тогда ещё не работали и поэтому пришлось унизительно учиться в вузе бесплатно.
Но, к счастью, времена, которых не было подлей, закончились, и на всех наступило прекрасное капиталистическое далёко. Началось движение в правильном направлении, и мы очень многого добились. В 90-е годы в стране утвердилась частная собственность, была построена рыночная экономика с гайдаровским лицом, были созданы институты политической демократии, появилось много новых благоустроенных кладбищ и существенно расширились старые.
