boris-yakemenko.livejournal.com 07.11.2014 15:03
Сегодня бывший день Октябрьской революции. Праздник, который по традиции отмечают коммунисты и примкнувший к ним Зюганов. Для нас же это повод поговорить о религиозной составляющей коммунистической традиции. Сегодня уже очевидно, что коммунистическая традиция органически вытекает из традиции религиозной, православной и обе традиции имеют тесную связь. Мало того, нет никаких сомнений в том, что если бы Россия не была страной со столь сильными православными традициями, то Октябрьский переворот и последовавшие за ним события имели бы совершенно иные характеристики, а культ личности Сталина и Ленина мог не состояться.
youtu.be/uNMoe_lRmt8
Сразу необходимо подчеркнуть, что коммунистическая идеология и обрядность была вторична по отношению к православной обрядности и идеям, мало того, многие вещи были просто поставлены с ног на голову. Но нельзя не признать того очевидного факта, что переворот 1917 года и последовавшие за ним события имели серьезную религиозную основу, а формирование коммунистической партии, ее обрядовой стороны копировало внешние формы церкви и ее атрибуты. Кстати, во многом именно это обстоятельство позволило коммунистической, партийной идеологии так быстро овладеть умами огромного количества людей и так крепко закрепиться в сознании.
Впрочем, посмотрим ближе.
Религиозная идея достижения Небесного Царства Божия, попытки воссоздать его элементы на земле, отразить в культуре и повседневной жизни встречаются в русской истории на протяжении нескольких столетий. Теория «Москва-Третий Рим» и опричнина Ивана Грозного, строительство Московского Кремля и Нового Иерусалима патриарха Никона под Москвой – это лишь некоторые примеры, свидетельствующие о том, что данная идея пронизывала общественное сознание русского общества и захватывала все слои – от крестьян до правителей. Поэтому неудивительно, что именно эта религиозная идея, невзирая на декларативный отказ от религии, отчетливо просматривается в революционных событиях начала ХХ века.
Потрясения 1905-1917 гг. были восприняты значительной частью русского общества как грандиозная попытка построения Царства Божьего на земле.
Россия – страна моя –
Ты – та самая облеченная солнцем жена,
Вижу явственно:
Россия моя богоносица, побеждающая змия,
И что-то в горле у меня сжимается от умиления.
Сергей Есенин
Стремление увидеть здесь и сейчас Царство Божие проявлялось во всех сферах – в политике, Церкви. Летом 1917 г. появилась Христианско-социалистическая рабоче-крестьянская партия, программа которой утверждала, что «социализм не только не противен истинной религии, но развивается и совершенствуется именно в ней».
В1922 г. появилась «Свободная трудовая церковь». Ею руководил анархист, не раз сидевший в тюрьме, редактор журнала «Биокосмист» А.Святогор. Вокруг него собралась группа колоритных личностей типа лишенного сана бывшего пензенского архиепископа Владимира (Путяты), епископа Иоанникия (Смирнова) и т.д. Свободная трудовая церковь провозглашала лозунг «вон буржуев из церкви» и отвергала не только церковные таинства и обряды, но также догматы и каноны. А.Святогор считал, что христианство вообще изжило себя, и отныне роль религии должна взять на себя наука, а церкви должны быть превращены в метеорологические станции.
Одновременно с упадком православия в крестьянской среде происходил быстрый рост сектантства. Примечательно, что многими сектантскими группами и отдельными лидерами революция большевиков была воспринята именно как осуществление вековых народных чаяний построения «Царства справедливости, равенства и добра». Именно поэтому сектантство в подавляющем большинстве (в отличие от Православной Церкви) положительно относилось к Советской власти. После 1917 г. по всей стране началась массовая организация сектантских сельскохозяйственных общин и производственных товариществ (евангельские «Вифания» и «Гефсимания» в Тверской губернии, общины толстовского «Всемирного братства», племенное хозяйство, организованное Новым Израилем на Северном Кавказе (Сальский округ). В 1920-х гг. евангельские христиане даже собрались строить в Сибири город будущего – Евангельск, и получили на это разрешение высших советских инстанций.
Слова Иоанна Богослова из «Апокалипсиса»: «И увидел я новое небо и новую землю, ибо прежнее небо и прежняя земля миновали... И смерти не будет уже; ни плача, ни вопля, ни болезни уже не будет, ибо прежнее прошло» (Откр 21.1-4) нашли почти буквальное свое воплощение в своеобразных элементах советской идеологии, которые Е.М.Лучшев называет «титанизм» и «космизм». Новые хозяева жизни собирались охватить энергией полного преобразования не только планету Земля, но и всю Вселенную. Не случайно в фантастическом рассказе А.Н.Толстого «Аэлита» красный боец Гусев, отправившийся на Марс в составе научной экспедиции, в одиночку совершает там революцию.
Литература и поэзия тех лет вообще очень хорошо передают восторженные настроения людей, находившихся, как они считали, в преддверии полного и почти мгновенного преображения мира человеком-творцом, который занял место Бога-творца, сохранив все его функции. Не случайно в поэзии и прозе тех лет почти не встречаются описания природы и повседневной жизни, зато создаются целые гимны индустриальным творениям человека. Можно привести только названия, чтобы понять это: «Железные цветы», «Электропоэма», «Железный мессия», «Стальнойстрой», «Цемент». «Мы любим электрические провода, железную дорогу, аэропланы – ведь это наши мышцы, наши руки, наши нервы, – писал один из литераторов того времени, – мы любим заводы – это узлы нашей мысли, наших чувств. Это железная голова коллектива, это голова нового Спаса». Вся земля должна полностью измениться:
Мы к экватору полюс притянем,
Тропики в снежную даль мы
Сдвинем на север,
Где вдруг замаячат пальмы.
А.Гастев описывал картины будущего в духе «коммунистического апокалипсиса»: «Среди белого дня пройдут страшные ночные тени... раздвинутся горы, пронесутся непережитые ураганы, океаны пойдут на материки, солнце может показаться на севере, мимо земли промчатся новые светила». На нашей планете появятся новые существа, которые уже не будут называться людьми: «Новорожденные... сразу двинут всю землю на новую орбиту, перемешают карту солнц и планет, создадут новые этажи над мирами. Сам мир будет новой машиной, где космос впервые найдет свое собственное сердце, свое биенье».
Начинает зарождаться новый культ. Место отвергнутого Бога занимает, в частности, пролетариат, который начинают воспевать так же, как раньше воспевали Бога и Богоматерь.
Все, кто убиты
С тобою слиты...
В тебе ответа,
И теперь на российской равнине,
На амвоне Круглого Храма, Шара Земного,
Пред тобою, всесветный, моей святыней,
Стою пред тобою, Пролетарьят.
Во имя Солнца, во имя Света,
Отмщения ждут.
Мечты распятых,
В веках проклятых
В тебе цветут.
Зримым воплощением псевдорелигиозных, апокалиптических устремлений новой эпохи можно считать проект памятника Третьему Интернационалу, созданный в 1920 году В.Татлиным (должен был не случайно стоять на Красной площади). Из трех элементов-символов (металл, бетон и стекло) предполагалось построить фантастическое здание-монумент из трех ярусов. Нижний планировался в виде куба, средний – пирамиды и верхний – цилиндра. Каждый ярус, как символ динамизма эпохи, находился в непрерывном вращательном движении. Первый, в котором предполагалось разместить помещения для проведения конгрессов Коминтерна, делал один оборот в год вокруг своей оси. Второй (предназначался для исполнительных органов Коминтерна) совершал один оборот за месяц. На самом верху в цилиндре должны были разместиться органы печати и пропаганды, и эта часть конструкции обращалась вокруг своей оси за сутки. Общая высота этого сооружения должна была составить около четырехсот метров, т.е. чуть ниже Останкинской телебашни.
Башня Татлина. Макет.
Вскоре после революции Всероссийский Исполнительный комитет опубликовал «Десять Заповедей Пролетария», имевшие прямые аналогии с Десятью Заповедями Моисея, которые были даны ему Богом на горе Синай.
Многие плакаты большевиков напрямую подражают иконам. Так, обычным сюжетом стало изображение рабочего или солдата в образе Святого Георгия – сидящим на красном коне и поражающим дракона–буржуазию. Известен сюжет плаката, на котором всадник-большевик на крылатом коне держит открытую книгу, надпись на которой «Пролетарии всех стран, соединяйтесь» выполнена церковнославянской вязью.
Троцкий поражает контрреволюцию. Плакат 1918 года.
Стремление как можно скорее оказаться в «Царстве Божием» здесь, на земле, пронизывало повседневность. Стремление освободиться от самих себя «ветхих» и «прошлых» новыми выражается прежде всего в массовой смене имен. Старые имена из христианских святцев заменялись новыми, взятыми из пролетарских календарей. Это великолепно отражено в повести М.Булгакова «Собачье сердце».
youtu.be/MxcVSc9whX8
Новые имена отражали всю актуальность и новизну эпохи, воплощали в себе главнейшие ее символы: Ким (Коммунистический Интернационал Молодежи), Владлен (Владимир Ленин), Красарм (Красная армия), Лунио (Ленин умер, но идеи остались), Изаида (Иди за Ильичом, детка), Вилор (Владимир Ильич Ленин организовал революцию), Рэм (Революция, Электрификация, Мир), Молот, Трактор, Нинель («Ленин» наоборот), Энгелина (в честь Энгельса), Рева (в память о революции), Серпина, Парижкома и др. Можно вспомнить, что при пострижении в монашество меняется имя человека в знак его полного разрыва с прежним миром и начала новой жизни. Здесь происходило то же самое.
Христианское учение о полном преображении человека в последние времена нашло почти буквальное воплощение в идеологии «обновления человека», которую проповедовали К.Э.Циолковский, Э.Енчмен и другие. Циолковский разработал целую систему совершенствования и преображения природы человека, куда входили подбор кандидатов для супружества, регулирование рождаемости, контроль за родившимися и т.д. Итогом должно было стать появление нового, более совершенного интеллектуально и физически человека, который достигнет высшего совершенства и превратится в некую лучистую, подобную свету субстанцию, способную жить в открытом космосе.
Э.Енчмен был сторонником и пропагандистом теории «новой биологии». Он считал, что вслед закоммунистической революцией сначала в России, а затем на всей планете неминуемо произойдет другое, гораздо более грандиозное по своим масштабам и последствиям событие – «органический катаклизм», или «органическая бурная революция». Ее суть состоит в том, что в результате замены в человеческом организме прежних механизмов реагирования на воздействие окружающей среды новыми, открытыми «теорией новой биологии», все организмы на земле обретут счастье. Коммунизм, считал Енчмен, есть «непрерывная радостность». Эту фантастическую теорию он выстроил на самоощущении, что в нем это перерождение уже произошло, после чего стал считать себя единственным в своем роде человеком на земле, опередившим в развитии все человечество, в обязанности которого отныне входит вызвать «катаклизматическое» перерождение всего населения планеты. Невзирая на всю фантастичность этой идеологии, она была популярна в студенческой молодежной среде и даже среди взрослых людей. Существовали даже специальные кружки, изучавшие труды Енчмена.
Согласно учению Православной Церкви, прародители Адам и Ева, находившиеся до грехопадения в раю, были бессмертны, и смерть стала возмездием за грех. Конец человеческой истории ознаменуется всеобщим телесным воскресением из мертвых и жизнью вечной. Неудивительно, что одной из важнейших идей «преобразователей мира» 1920-х годов стали попытки решить проблему человеческого бессмертия, что стало бы, как пишет Е.М.Лучшев «логичным завершением процесса обожествления человека». Эта проблема волновала очень многих – начиная от «сектантов-бессмертников» и заканчивая философами, учеными и поэтами.
Одним из главных идеологов «бессмертия человека» стал философ Н.Ф.Федоров. Он считал, что с развитием техники в недалеком будущем будет найдено средство победить смерть и человечество сможет обрести физическое бессмертие. При этом дар бессмертия обретут не только живые, но и мертвые через всеобщее воскресение. Таким образом удастся избежать Страшного Суда. По мысли Федорова, человечество должно в ожидании всеобщего воскресения переселиться к могилам предков, чтобы кладбища превратились в центры религиозной и общественной жизни.
Учение Федорова оказало сильнейшее влияние на Л. Красина – человека, под чьим наблюдением велись работы по сохранению тела Ленина и сооружению первого мавзолея. Проблема бессмертия очень волновала последователей так называемого «анархо-биокосмизма». Бессмертие и воскресение, наряду с проектами создания искусственных солнц и межпланетных сообщений, стали главной темой в идеологии биокосмизма. В свою очередь в толстовских коммунах проблему бессмертия ставили на «рациональную» основу. Там проводились эксперименты по налаживанию подходящих, максимально продлевающих годы условий жизни: питания, сна и пр.
Религиозную окраску имели советские праздники и обряды. Известно, что демонстрациям, карнавалам, шествиям лидерами советской страны придавалось огромное значение как средству воспитания людей в коммунистическом духе. А.В.Луначарский, идеолог большинства мероприятий подобного рода, был известен своим «богоискательством» и считал, что новый революционный театр способен заменить людям религию. В этих грандиозных шествиях разворачивались картины великого и светлого будущего в раю на земле, оправдывавшие, таким образом, страдания голода, разрухи, болезней, которые испытывали и зрители и участники. Таким образом, страдания становились, как в христианстве, закономерным этапом на пути к коммунистическому раю. В качестве примера исследователь Е.М.Лучшев приводит праздник «К мировой коммуне», состоявшийся в 1920 г. в Петрограде, на Стрелке Васильевского острова и посвященный открытию Второго конгресса Коминтерна. Один из участников писал, что «это была фактически мистерия, предназначение которой, уготованное ей высшими жрецами коммунистической веры, – наставлять народ». Грандиозное действо (по оценкам некоторых зрителей, на площади перед Фондовой биржей и вокруг нее находилось около четверти миллиона человек), происходившее ночью, при свете факелов и прожекторов, с участием боевых кораблей, производило ошеломляющее впечатление и приводило участников в псевдорелигиозный экстаз. «...Спектакль в целом производил почти опьяняющее воздействие. ...Бешеный восторг пляшущей толпы возбуждал почти до экстаза. Зрелище продолжалось пять часов, если не больше, и приводило к эмоциональному истощению – говорят, такое же воздействие оказывали средневековые мистерии».
Греческий писатель Никос Казандзакис вспоминает, что в 1927 году на праздновании 10-летия Октября пришел в такое состояние, что стал обниматься со своим соседом, китайским генералом, их обоих обнимал огромного роста чернокожий, и все вместе они плакали от счастья. «Сколько часов, - спрашивает себя греческий автор, - длилось это божественное опьянение? Сколько веков?.. Я сжимал в объятиях китайского генерала, нас обоих сжимал негр, я чувствовал, как границы рушатся, имена, страны, расы исчезают, - человек обнимал человека... Я поклялся, что жизнь моя обретет с этого мгновения единство, а сам я избавлюсь от различного рода порабощений, одолею страх и ложь и другим тоже помогу избавиться от страха и лжи. Поклялся не позволять больше людям творить несправедливость, дать детям всей земли чистое небо, игрушки и книжки, дать женщине свободу и счастье, доброту и благородство - мужчине, и пшеничное зернышко пташке - сердцу человеческому. "Это клич России!" - сказал я и поклялся следовать ему до конца жизни".
Религиозный смысл имело и введение красной звезды в качестве символа нового строя и нового государства. Сначала звезда была эмблемой в Красной Армии, а затем она оказалась включена вместе с изображением земного шара в советский герб, придав ему значение религиозного символа. Пять лучей звезды объяснялись тем, что советское государство, строящее коммунизм, освещает своим светом народы, находящиеся в пяти частях земли.
Еще одной деталью, связывавшей раннюю советскую идеологию и православную религию, было пристрастие к красному цвету. Как известно, на иконах в красные гиматии одеты мученики, красный цвет пасхального яйца символизирует жизнь вечную. В советской идеологии с первого дня октябрьского переворота красный цвет занимает главное место.
Красные зори,
Красный восход,
Красные речи
У красных ворот
и красный,
на площади Красной,
народ.
(Н.Асеев. Поэма «Кумач»)
Возникают многочисленные названия населенных пунктов: «Красные ткачи», «Красный электрик», «Красный текстильщик». Выходят журналы «Красный ворон», «Красная нива». Именно тогда складывается традиция, сохраняющаяся отчасти и поныне, хоронить умерших в гробах, обитых кумачом, что фактически сделало красный гроб символом вечности и бессмертия.
Окончательное утверждение советского государства и советской идеологии на рубеже 1920-1930-х гг. превратило в общественном сознании СССР в «райский остров» посреди враждебного моря, идеальное царство равенства, справедливости и правды (не случайно именно «правдой» именовалась главная партийная газета).
Нынче нет страны богаче
Родины твоей.
Ни один бедняк не плачет
Средь ее полей.
Слышишь песни? Видишь пляски?
Счастье... радость... смех...
Эта быль чудесней сказки,
Ярче сказок всех.
«Целые тысячелетия, – приводит Е.М.Лучшев свидетельство одного из активистов-безбожников, – жила в умах забитых, подневольных тружеников кошмарная сказка о небесном рае. Великие вожди трудящихся Ленин и Сталин на деле разоблачили эту сказку, этот многовековой дурман. Они на деле показали... что религия лжет, что царство свободы и труда может быть только на земле. Мы уже вступили в это царство, в эту счастливую и радостную жизнь». Начинают создаваться культовые места, священное писание и священное предание социализма, его святые и мученики.
Энергия религиозного коммунистического преображения мира была столь сильной, что даже за рубежом Советская Россия стала восприниматься как место принципиально иное, как новый мир, где живут новые, небывалые люди.
Как писал Йозеф Рот, вспоминая свой переезд через советскую границу: «...Кажется, что здесь проходит не обычная граница между странами, она видится скорее границей между двумя мирами». Немецкий политический деятель Макс Бартель выражался еще более определенно: «Раньше я не понимал крестоносцев, целовавших землю, по которой ступал Спаситель, но сам я испытал на русской границе подобные же чувства». Клара Цеткин призывала каждого на советской границе снять обувь, ибо земля, на которую они ступают, есть «святая земля». Здесь нельзя не видеть прямых параллелей со словами Бога к Моисею о Земле Обетованной: «Моисей! Моисей!.. Сними обувь твою с ног твоих, ибо место, на котором ты стоишь, есть земля святая». (Исх. 3:4-5).
boris-yakemenko.livejournal.com 08.11.2014 14:57
Коммунистическая партия с момента своего основания преподносилась последователям, как Новая Церковь, как обладательница абсолютной истины. «Партия не ошибается», «Партия всегда права», «Партийная совесть» – эти термины прекрасно характеризуют восприятие партии народным сознанием. Именно поэтому установление в СССР однопартийной системы было предопределено изначально самим фактом прихода большевиков к власти. Поэтому так жестоко уничтожались не только политические союзники и оппоненты, но и Православная Церковь – двух пониманий истин в советской стране существовать не могло. Жесткость и бескомпромиссность Ленина напоминала крестьянскому поэту Н.Клюеву лидеров старообрядчества:
Есть в Ленине Керженский дух,
Игуменский окрик в декретах,
Как будто истоки разрух
Он ищет в Поморских ответах.
Именно поэтому революция воспринималась большевиками, как начало новой эры в истории человечества. Члены партии предлагали ввести в советской стране новую систему летоисчисления с 1917 года. Многие периодические издания 1920-х и даже 1930-х годов выходили с двойной датировкой – обычной и революционной (по годам революции]. Подобного рода настроения активно подогревались предчувствиями скорой мировой революции, которая виделась последней, вселенской, апокалиптической битвой с силами общемирового зла. «Близ есть, при дверех» – такие настроения владели всеми членами партии. Г.Зиновьев, выступая в 1920 г. перед участниками Второго конгресса Коминтерна, выражал уверенность, что он является предтечей другого, еще более грандиозного форума Всемирного конгресса советских республик. Манифест, принятый на конгрессе, прекрасно показывает настояния коммунистического Апокалипсиса, царившие там. Коммунист, говорилось в нем, это «дисциплинированный член коммунистической партии, беззаветный борец, смертельный враг капиталистического общества, его экономической основы, его государственных форм, его демократической лжи, его религии, его морали, самоотверженный солдат пролетарской революции и неутомимый провозвестник нового общества».
Будущий мир представлялся коммунистам в идеализированных формах, причем для их описания беззастенчиво брались прямые религиозные образы. Д.Бедный называл Петроград «коммунистической Меккой», в которую со всего мира будут стекаться на поклон «паломники труда». А на плакате известного художника Д.Моора «Рождество» социализм был изображен в виде Вифлеемской звезды, указывающей путь «волхвам» – народным массам. Стихотворный текст Н.Горлова под изображением гласил:
Девятнадцать веков – могила...
Старый мир порастает быльем,
Звезду Вифлеема затмила
Звезда над Кремлем!
Наше Рождество-Воскресение,
Выход из ада времен,
– Празднуем мы под сенью
Октябрьских знамен.
Невзирая на то, что начиная со второй половины 1920-х годов ситуация стала меняться – угасала вера в мировую революцию, уходили в прошлое творцы Октябрьского переворота, главное представление о Коммунистической партии, как партии, которая может все и знает все, которая всемогуща и безгрешна, продолжало утверждаться. «В этом и есть настоящий дух большевизма, – утверждал Ю.Пятаков в 1928 г. – Это есть черта, глубочайше отличающая нашу партию от всех прочих, делающая ее партией «чудес». Пятаков всерьез верил в «чудотворность» партии. В русской революции, говорил он, «...много чуда, и чудо сделано Лениным, потому что он не пожелал считаться с так называемыми объективными препятствиями и отсутствием «объективных предпосылок»». Большевизм есть партия, несущая идею претворения в жизнь того, что считается невозможным, неосуществимым и недопустимым». Сакрализация партии приобрела необратимый характер.
«...Победа коммунизма, полная и радостная победа сознательного человеческого коллектива над слепыми силами природы и общества – одна лишь может создать воистину свободного человека, который... не будет нуждаться в богах, ибо сам станет, как боги», – говорил историк Б.И.Горев, выступая с докладом в Социалистической академии. На то, что партия постепенно все больше походила на Церковь, указывает и неоднократно декларировавшийся принцип «партия всегда права». Как Церковь состоит из земных, грешных людей, что, однако, не мешает ей быть Святой и Соборной, так и партия, состоящая из коммунистов, порой далеких от совершенства, была всегда правой и истинной. Поэтому понятие «партия» употребляется в коммунистической риторике как описание совершенно автономного организма,
В стране, которая никак не могла справиться с бедностью, где самые элементарные вещи становились предметами роскоши, партия все быстрее становилась государством в государстве со своей системой распределения благ и возможностей. Партийная элита вне партии не могла ничего: ни прокормиться, ни найти приличную должность, ни круг соответствующих знакомств. Поэтому исключение из партии в те годы было равносильно отлучению от Церкви. Исключенный лишался всех благ и возможностей, машины, квартиры, дачи, спецпайка, с ним переставали здороваться, при встречах переходили на другую сторону улицы. Поэтому нередко исключение из партии влекло за собой глубочайшую депрессию, болезни, а порой и самоубийства.
Наиболее отчетливо религиозный характер советского менталитета проявился в культе партийных вождей, или «культе личности». Хорошо известно, что не только Сталин, но и очень многие другие советские вожди при жизни были окружены культом – Зиновьев, Троцкий, Ворошилов, Молотов и др. Однако самым устойчивым оказался культ В.И.Ленина, продержавшийся почти до крушения СССР. Истоки этого культа Г.П.Федотов видел еще в Московской Руси. «Новый советский человек, – писал он, – не столько вылеплен в марксистской школе, сколько вылез на свет Божий из Московского царства, слегка приобретя марксистский лоск. Посмотрите на поколение Октября. Их деды жили при крепостном праве, их отцы пороли самих себя в волостных судах. Сами они ходили 9 января к Зимнему дворцу и перенесли весь комплекс врожденных монархических чувств на новых красных вождей».
Уже в 1920-е гг. к Ленину прилагали определение «Моисей».
… скончался Моисей,
Который дал свободу русским братьям.
По морю Красному их вывел из цепей.
Как известно, Моисей вывел еврейский народ из рабства египетского, а Ленин, таким образом, из рабства феодального. Развивая эти аналогии, Ж.Русс писал, что «Ленин посохом предначертал путь от хаоса к Союзу и Расцвету, и был народом вознесен». Ленина также называют «кормчий», «отец народов», «гений всех времен и народов», «солнце грядущего».
youtu.be/H-TZY4OhTDk
Выступление Ленина
Существенную поддержку в создании новых культов оказали советской власти представители творческой интеллигенции. Прежде всего это были представители т.н. «авангардных» форм искусства. Как и большевики, они жаждали уничтожения всего старого, классического наследия и создания новых форм. Они активно участвовали в оформлении большевистских уличных мистерий, создавали стихи, картины и поэмы, в которых славили новый культ. Можно вспомнить В.В.Маяковского, создавшего знаменитую поэму «Владимир Ильич Ленин» и множество других произведений, прославлявших Ленина. Однако уже в то время отмечалось, что «были попытки запечатлеть Ленина, но они почти все были неудачны, так как не могли охватить его целиком и в литературе отмечались лишь отдельные черточки его характера». Можно вспомнить, что, согласно преданию о царе Авгаре и его художнике, пытавшемся нарисовать Христа, точно так же был неизобразим в целостности облик Христа.
Поэт Н.Полетаев писал:
Портретов Ленина не видно:
Похожих не было и нет.
Века уж дорисуют, видно,
Недорисованный портрет.
Уже тогда стали закладываться истоки веры в бессмертие Ленина. В знаменитой подборке газетных и журнальных статей, вышедших в 1924 г. под названием «У великой могилы» и посвященных памяти Ленина, существует много свидетельств, указывающих на это. «Он с нами всегда, он из могилы будет нам диктовать, будет направлять нас... Он освободит всех», – говорит приехавший на похороны в Москву крестьянин. На одной из страниц могила Ленина названа колыбелью свободы всего человечества, что буквально пересекается с пасхальным стихом «Гроб Твой, Христе, источник нашего воскресения».
Смерть Ленина в пропаганде стала преподноситься, как жертва, принесенная за всех, как мученичество во имя великой и вечной идеи.
Ты к нам пришел, чтоб облегчить
Наши тяжкие мученья,
Ты к нам пришел, как вождь, разбить
Врагов рабочего движенья…
…Нам не забыть твоих страданий,
Что перенес, ты, вождь, за нас.
Страдающий Аким.
Ты жертвой стал…
«В.Ленину»
В другом стихотворении Ленин преподносится как спаситель страдающего народа, пророк, исполнитель вековечных мечтаний:
Великий вождь железной Рати,
Всех угнетенных друг и брат,
Спаявший в пламени распятий
Крестьян, рабочих и солдат.
Брихничев И.
«В.И.Ленину»
Непобедимый вестник мира,
Венчанный терном клеветы,
Пророк, вонзивший меч в вампира,
Свершитель огненной мечты.
«Ленин был и будет, – писала газета «Гудок» после смерти вождя, – даже после своей физической смерти вождем нового человечества, глашатаем, пророком, творцом нового мира». Образ Ленина начал очень быстро обретать божественные черты С одной стороны, он – простой земной человек, мягкий, демократичный в общении, любящий детей и животных. С другой – это суровый вождь революции, грозный мессия, повелевающий судьбами мира. То есть налицо «богочеловечность» вождя, соединение в нем двух начал – божественного и человеческого. Тем более, что покушение на Ленина в 1918 г. истолковывалось как сакральная жертва, еще больше приближавшая образ Ленина к Богу.
Вожди партии у первого временного мавзолея Ленина.
Уверенность в бессмертии Ленина прежде всего воплотилась в народном сознании. Так, вятские крестьяне считали, что Ленин лишь притворился мертвым – хочет посмотреть, как без него управляется страна. По договоренности с «главным советским врачом» народу объявили, что Ленин умер, и положили его тело «в амбаришко, марзолей называется», а сверху прикрыли стеклом, «чтобы пальцем никто не тыкал». По ночам Ленин встает и уходит из «марзолея» – заходит в Кремль, посещает заводы, проверяет, как идут дела в деревне. «Теперь уже наверно скоро проснется. Вот радость-то будет».
youtu.be/eFNQBPzruq0
Похороны Ленина. 1924 г.
После смерти Ленина в его память происходит масштабное переименование городов, селений, площадей, улиц, переулков, присвоение его имени предприятиям и организациям. Возникли предложения предложить руководству поселков и малых городов взять по одному беспризорному мальчику, воспитать его «в духе ленинизма» и присвоить фамилию «ИЛЬИЧ», заменить слово «рабочий» производным от «Ленин», переименовать воскресенье в «ЛЕНИНДЕНЬ» и посвятить его изучению ленинизма (т.е. налицо замена православного воскресенья на день, посвященный новому богу). Начинается широкомасштабная установка памятников вождю по всей стране (возникло предложение поставить на Красной площади Москвы стометровую статую Ленина). Выходили тысячи книг, посвященных Ленину, его статей и работ, стремительно становящихся новым священным писанием. «Мы просим, – обращались крестьяне через газету к руководству страны через год после смерти Ленина, – чтобы выпустили книжку о жизни и делах дорогого тов. Ленина и его заветы, чтобы эта книжка была бы нам заместо евангелия». После таких признаний становится понятным, почему, начиная с 1920-х гг. и даже в годы Великой Отечественной войны, в некоторых крестьянских избах фотопортрет Ленина нередко помещался в красный угол, рядом с иконами.
Ленинская комната.
Через несколько дней после смерти Ленина руководители партии, невзирая на сопротивление членов партии, приняли решение о сохранении навечно его тела в специальном склепе на Красной площади. Как писали тогда Мавзолей с останками вождя в будущем должен был превратиться в «место паломничества всего свободного человечества» и затмить собою святыни Мекки и Иерусалима. А.Щусевым (создателем проекта Марфо-Мариинской обители), представлял собой модель зиккурата – символа вечности. В итоге мумифицирование Ленина и создание мавзолея, совпавшее по времени с массовым вскрытием и осквернением мощей, дало людям новую гробницу, они же определили и основную цель сооружения Мавзолея как «пирамиды-музея»: дать гражданам объект поклонения – еще одни мощи, но теперь уже «настоящие».
Саркофаг с телом Ленина в мавзолее.
Лежащее в гробу «как живое» тело вождя производило на «верующих коммунистов» гораздо более сильное впечатление, чем его образ на картинах или плакатах. Мавзолей демонстрировал единство Ленина и партии максимально наглядным, магическим способом: новые партийные руководители стояли на трибуне Мавзолея, а под их ногами, несколькими метрами ниже, лежало тело основателя партии. Регулярно проходившие перед Мавзолеем военные парады и демонстрации – крестные ходы с рапортами о трудовых свершениях были адресованы и тем, кто стоял на его трибуне, и тому, кто лежал в саркофаге в его недрах. Таким образом, мавзолей становился памятником и могилой вечно живого бога. Не случайно в советских газетах мавзолей называли «святыней», «неиссякаемым источником революционной энергии». Вокруг мавзолея начинают складываться ритуалы – к нему приходят космонавты перед полетами, молодожены в день свадьбы возлагают к мавзолею цветы.
Мавзолей Ленина
После смерти Ленина его культ продолжает развиваться. Ленин преподносится как бессмертный, всепроникающий дух. «Ленин всегда живой. Ленин всегда с тобой. Ленин в тебе и во мне» пелось в популярной песне тех лет. В журнале «Огонек» уже в 1940-е годы предлагалось, если случилась семейная неприятность, не ладится на производстве, наступил упадок духа, придти в мавзолей или просто постоять у мавзолея на Красной площади и депрессия уйдет, проблемы решатся. В рабочей среде родилась традиция приносить к мавзолею записки с просьбами и жалобами к Ленину (так же как сегодня верующие оставляют на могилах святых и праведников записки с молитвами и прошениями).
youtu.be/-lVt5O36zAQ
Похороны Сталина. 1953 г.
Примечательный случай произошел на XXII съезде партии в 1961 г., на котором обсуждался вопрос о выносе тела Сталина из мавзолея. Выступавшая с трибуны съезда Дора Лазуркина призналась: «Я всегда в сердце ношу Ильича и всегда, товарищи, в самые трудны минуты только потому и выжила, что у меня в сердце был Ильич и я с ним советовалась, как быть. Вчера я советовалась с Ильичом, будто бы он передо мною, как живой стоял и сказал: мне неприятно быть рядом со Сталиным, который столько бед принес партии». Ее выступление приветствовалось бурными аплодисментами.
Рядом с культом Ленина возникает, по аналогии с христианством, культ «мучеников», «преподобных», «праведных» - людей, погибших за дело революции или посвятивших ему всю жизнь. Это комиссары, коммунисты, революционные деятели. Наиболее значимых хоронят вокруг мавзолея, как вокруг храма.
youtu.be/zqyRoke3TAI
Последнее выступление Сталина. 1952 г.
Возникают «святые места», связанные с жизнью и деятельностью Ленина и его соратников. В их честь переименовываются улицы, площади, города, области. В каждой воинской части, на каждом заводе, в каждом колхозе и совхозе устраиваются «часовни» - ленинские комнаты, «красные уголки», само название последних отсылает нас к «красным углам» изб, где был киот с иконами и висела лампада.
Красный уголок (реконструкция)
Сами комнаты и «красные уголки» устраиваются по принципу храма – на главной стене размещается «иконостас» - несколько рядов фотографий членов политбюро ЦК КПСС, над которыми помещается большой портрет Ленина. Перед «иконостасом» устраивается «солея» (стол президиума) и «амвон» - трибуна для выступлений. Стены комнаты или уголка украшаются плакатами, изображающими картины «священной истории» - победы и завоевания советской власти. В 1937 году выходит «катехизис» новой религии – «Краткий курс истории ВКП (б)», где представлена «каноническая версия» событий, отныне не подвергаемых сомнению.
Усиление культа вождей и культа партии было прямо пропорционально давлению на Церковь. Одну, истинную, религию насильственно сменяли другой, основанной на вере в вождя бога и партию-церковь. Однако в процессе борьбы коммунистическая идеология и обрядность хоть и испытала сильное влияние своего противника, не смогла продержаться больше 70 лет.
До сих пор старые коммунисты не могут примириться с тем, что их детище, их «красная церковь» пала не в тяжелом бою, не потому, что священники и верующие взрывали клубы, разоряли ленинские комнаты и расстреливали партийцев, а была просто закрыта, как прогоревший магазин. И все встали и разошлись. Оказалось, что сражаться не за что. Оказалось, что связь с религией стала такой прочной, что религия, ослабевая в 1940-1970-е годы, потянула за собой и Компартию. А партия без культа, без метафизики и онтологии оказалась просто сборищем карьеристов и тех, кто живет по инерции в той самой хате, которая с краю. И партия исчезла. И то, что сегодня именуется КПРФ есть изощренное издевательство над трупом и памятью молодости еще живых ветеранов.
|