25.04.2014 18:47
В наше время атлантистская модель геополитики эволюционирует. Можно наметить несколько форм атлантизма, совокупно составляющих неоатлантизм.
Атлантизм − геополитическое понятие. Геополитика − наука на пересечении политологии и социологии. В политике главное − интересы. В социологии − ценности. Атлантизм состоит из политической и социологической частей. Политическая часть: стратегические интересы США и НАТО. Социологическая: распространение западных социальных (цивилизационных, ценностных) парадигм.
В политике атлантизм это вступление в НАТО, партнерство с НАТО, обслуживание американских стратегических, оборонных, экономических, разведывательных интересов. А так же − альянсы с США, помощь в противодействии странам, конфликтующим с США, и лоббирование политических и экономических интересов США.
В социологии атлантизм это западные ценности: модернизация, вестернизация культуры, либерализм, демократия (гарантированно не приводящая к незападной модели общества; если есть такой риск − то либеральная диктатура), свободный рынок, индивидуализм, толерантность, человек вместо гражданина, космополитизм, смена пола, свобода передвижений, слова, собраний, манифестаций.
Неоконсерваторы США продолжают классический атлантизм (синтез политики и социологии): «благая гегемония» (Р. Кэйган, У. Кристол ), «Империя» (Р. Каплан ) и т.д. Сюда же примыкает и З. Бжезинский. Это проекция в XXI век классической англосаксонской стратегии. Не следует сбрасывать эту линию со счетов, несмотря на Обаму и упреки в «старомодности». Классический атлантизм остается основной линией американского стратегического самосознания. Он формирует основу американского «реализма» (Спикмен, Моргентау, Уолтц) и «неореализма» (Стивен Уолт, Кристофер Лайн, Джон Миршаймер и т.д.). Применительно к этому явлению «нео-» означает лишь то, что речь идет об атлантизме применительно к политическим и социологическим условиям XXI века. Качественно же он не отличается от прежнего. Здесь преобладают геополитически оформленные интересы (США и западного мира в целом, «богатого Севера»).
CFR представляет собой чаще всего завуалированный «аттенуированный» атлантизм. Наряду с «реалистами» (Г. Киссинджер) к нему относятся и те, кого в международных отношениях называют «либералами». Это нюансированные атлантисты. Они предпочитают говорить не об американских интересах, но о либеральных ценностях, продвижении демократии, правах человека, модернизации. Здесь преобладает акцент на ценности (социология на первом плане, политика и стратегия − на втором).
Продвигая западные ценности (подаваемые как универсальные) «аттенуированные» атлантисты часто говорят о «международном терроризме» и «глобальной безопасности».
Чистый глобализм призывает мыслить мир за пределами национальных государств, геополитических принципов (Суша/Море) и цивилизаций. Мир-система Валлерстайна и неомарксизм − разновидность глобализационного взгляда. Здесь атлантизм еще глубже, нежели в случае «аттенуированного» атлантизма. Речь уже не идет о пролиферации глобальных ценностей (корректный анализ которых мгновенно привел бы нас к атлантизму), но о «человечестве» и его проблемах. Здесь социологическая составляющая преобладает, а ясного политико-стратегического анализа мы найти не можем. Глобализм − второй этаж надстройки над собственно атлантизмом; первый этаж − это «либеральная» тенденция в международных отношениях.
Чистый глобализм призывает отказаться от национального в пользу наднационального − не уточняя, что этим «наднациональным» на практике будет «нечто западное» (а отнюдь не «общечеловеческое»). Отказ от национального − жест конкретный, а то, в пользу чего этот отказ осуществляется, подается крайне расплывчато. Глобализм — и тем более альтер-глобализм неомарксистского, эко-анархистского толка — редко (почти никогда) не заявляет открыто о своей атлантистской природе и структуре.
Геополитический анализ глобализма осуществляется в два этапа. Берем повестку дня глобализации и глобализма и анализируем ее контент с точки зрения социологических и ценностных парадигм. Обнаруживаем систему нормативов, напрямую вытекающих не из «человеческого» масштаба, а из планетарной проекции сугубо западных ценностей, критериев и норм (в антропологии, политике, экономике) . Тем самым мы пришли к «аттенуированному» атлантизму. Второй этап: возведение «аттенуированного» атлантизма к прямолинейному атлантизму, в чистом виде воплощенном в хардкор империалистической американоцентристской модели. Анализ завершен.
Rритическая геополитика/геополитика Постмодерна предлагает отбросить дуальную геополитику и перейти к «внутренней геополитике». По сути, тем самым они продвигают только складывающийся глобализм как уже сложившийся, и разрушают теоретическую основу многополярности. Критическая геополитика есть субпродукт глобализма.
Итог: неоатлантизм складывается из апгрейда классического атлантизма, либерализма и социологического западничества (модернизация, развитие) и собственно глобализма. Первый этаж откровенный, второй более скрытый, третий еще более скрытый.
Для корректного анализа международных отношений эту структуру неотлантизма необходимо учитывать и уметь делать корректную интерпретацию любого международного события, конфликта, договоров с использованием концепта «неотлантизм».
Применительно к России теперь легко построить следующую схему. Эпоха Козырева − чистый неоатлантизм, позднее (Примаков и ранний Путин) — «аттенуированный» неоатлантизм и «глобализм». Средний Путин: «мюнхенская речь» и другие жесты − заявки на неатлантизм вообще (многополярность, евразийство). Медведев − возврат к глобализму и «аттенуированному» атлантизму. Поздний Путин (воссоединение с Крымом и битва за Украину): прямая конфронтация с атлантизмом и неоатлантизмом во всех их версиях.
|