Оригинал putnik1.livejournal.com 07.11.2013 04:05
Этот материал, в принципе, можно назвать и сливом. Доклад "Василия Евменина" был прочитан и кулуарно обсужден на одной из конференций высокого уровня, проходившей в закрытом режиме, и для публикации формально не был предназначен. Ибо, скажем так, не в полной мере соответствует официально прокламируемым лозунгам.
Тем не менее, как написали в сопроводительной записке люди, которых я глубоко уважаю, высокие инстанции, которые я уважаю не меньше, не позволившие структуре, подготовившей доклад его публиковать, "внятно намекнули, что было бы неплохо его вбросить в массы с нейтральной площадки, потому что активному населению следует видеть ситуацию со всех сторон".
Естественно, решение размещать или нет мои корреспонденты, прося помочь, оставляли за мною, и я, прочитав доклад крайне внимательно, пришел к выводу, что разместить надо. В теме, действительно, есть подводные камни, знать о которых следует не только капитанам.
Автор Василий Евменин
ИНТЕГРАЦИОННЫЕ ПРОЦЕССЫ ЕВРАЗИИ И ЕврАзЭС
Создание региональных интеграционных структур позволяет обеспечить в рамках объединения более интенсивный торговый оборот, способствовать ускорению роста благосостояния его членов. Создание общего экономического организма расширяет объёмы внутреннего рынка стран-участниц, повышает конкурентоспособность по отношению к другим рынкам благодаря проведению единой тарифной политики по отношению к третьим странам.
Успешное развитие общего рынка позволяет планировать в перспективе создание общей валютной зоны, в случае Таможенного Союза (ТС) – использование местных валют, вместо долларов США и евро, что позволит снизить для стран ТС последствия мировых финансовых кризисов и развивать собственный сектор финансовых услуг.
Целями Российской Федерации в интеграционных процессах ЕврАзЭС является повышение доходов своей экономики, расширение рынков сбыта, стабилизация денежной системы за счёт расширения зоны использования рубля.
При положительных аспектах интеграции в целом, важно выделить проблемы, возникающие в частностях. Польза интеграции для каждого её участника неравномерна. Сложно обеспечить одинаковый положительный эффект для всех. В результате внутри объединения неизбежно наблюдается изменение баланса богатства и политического влияния между участниками. В практической плоскости реализации интеграционных процессов факторы баланса интересов отдельных членов объединения играют решающую роль, несмотря на перспективы общей выгодности интеграционного проекта.
Экономическое измерение евразийской интеграция
Какие побудительные мотивы толкают страны к объединению? Учитывая дисбаланс развития и сырьевой характер экономик России и Казахстана есть основания полагать, что комплексный экономический эффект от интеграции не является первостепенным мотивом.
Согласно оценкам Центра развития НИУ ВШЭ экономические выгоды интеграции для России либо находятся на нуле, либо отрицательны. По оценкам лаборатории прогнозирования макроэкономических и региональных пропорций Института народнохозяйственного прогнозирования РАН в доле от объёма ВВП положительного эффекта можно достичь только в случае скоординированной социальной, макроэкономической и инвестиционной политики[1].
По оценкам Евразийского банка развития углубление интеграционных связей внутри Единого экономического пространства (ЕЭП) трёх стран ТС за счёт развития торговых и производственных связей даст к 2030 году эффект в размере 2,5 % прироста к совокупному ВВП этих стран[2]. В расчете на душу населения основными выгодополучателями от интеграции станут Беларусь и Казахстан, в абсолютном значении – Россия. При оптимистическом сценарии развития событий, создание Евразийского экономического союза может дать России, Белоруссии и Казахстану к 2030 году совокупный эффект в размере $ 900 млрд. В пересчёте на каждую из стран в отдельности это составит 14 % прироста ВВП Белоруссии, 3,5 % ВВП Казахстана и около 2 % ВВП России.
На краткосрочный период большая часть экспертных оценок выявляет отсутствие весомых экономических выгод интеграции для России. В тоже время экономические результаты Таможенного Союза (ТС) 2011–2012 гг. в целом оказались на достаточно хорошем уровне. В январе – сентябре 2012 г. объём взаимной торговли стран ТС (Россия, Белоруссия, Казахстан) составил $ 51,3 млрд., что на 9,9 % больше уровня 2011 г. Объём внешней торговли стран ТС за январь–сентябрь 2012 г. составил $ 689,4 млрд., что на 5,4 % больше аналогичного показателя предшествующего года[3]. Это значит, что объём торговли в рамках ТС растёт более быстрыми темпами, чем внешняя торговля, что свидетельствует об успехах экономической интеграции.
Если рассматривать расширение ЕЭС в более широком географическом аспекте, учитывая включение в Союз Киргизии и Таджикистана, то можно констатировать, что интеграционные процессы на евразийском пространстве с экономической точки зрения, прежде всего, будут выгодны младшим партнёрам России. Эксперты считают, что денежные переводы из России составляют от 15 до 59 % ВВП центральноазиатских стран. Статистика Центрального Банка России свидетельствует, что в 2010 году общий объём денежных переводов таджикских мигрантов составил $ 2,2 млрд. при объёме ВВП этой страны в $ 5,6 млрд. В 2011 году переводы достигли $ 2,96 млрд., что составило 45,5 % от ВВП страны[4].
Политическое измерение евразийской интеграции
Экономическая интеграция – одна из предпосылок интеграции политической. Экономическое сотрудничество приводит к углублению политического сотрудничества. Хорошо известно, что при прочих равных условиях наиболее надёжные политические союзы образуются между странами, плотно вовлечёнными во взаимовыгодный товарообмен. Хрестоматийным примером политической интеграции на базе экономического сотрудничества является возникновение Европейского Союза[5]. В то же время общность военно-политических интересов также подталкивает к интеграции. При определённых условиях эти интересы могут преобладать над соображениями экономической выгоды. Как правило, интеграционные процессы носят комплексный характер, в каждом конкретном случае приоритетными мотивами объединения могут служить разные факторы.
Политический аспект интеграции России, Белоруссии и Казахстана налицо. И Белоруссии, и Казахстану необходима интеграция с Российской Федерацией для обеспечения собственного суверенитета. В тоже время опыт интеграционных процессов на постсоветском пространстве последних 20 лет свидетельствует о том, что политические элиты бывших республик СССР не готовы к серьёзной политической интеграции с Российской Федерацией. Ярче всего желание отстаивать суверенитет проявилось в отношениях Белоруссии и России и особенностях функционирования Единого государства двух стран.
Бывшие республики СССР демонстрируют стремление к политической интеграции с Россией ровно в той степени, которая необходима для отстаивания собственных национальных интересов при столкновении с более сильными оппонентами на мировой политической арене. Политический союз с Россией интересует власти Белоруссии в той степени, в которой он позволяет им маневрировать в своих взаимоотношениях с ЕС, а Казахстану – отстаивать суверенитет в условиях соседства с набирающим мощь Китаем.
Центральная Азия интересна России, прежде всего политически, а не экономически. Российской Федерации важно включить регион в зону своего влияния, чтобы противостоять экспансии США и Китая. Интересы России требуют поддержания в Центральной Азии стабильности. На этом фоне экономические интересы Российской Федерации в евразийской интеграции объективно сильно ограничены. В определённом смысле Россия пытается обменять свои экономические потери или недостаточно очевидные выгоды на политические преимущества.
Евразийская интеграция. Взгляд из Центральной Азии
Какие факторы могут способствовать интеграции государств центральной Азии? Например, Казахстану выгодно поддерживать связи с Россией, однако у него меньше общего с Таджикистаном. Китай, Турция, Иран и Россия дают странам региона большие возможности для развития двусторонних отношений с каждым из этих государств, позволяют проводить гибкую многовекторную внешнюю политику. То есть у центрально-азиатских республик есть возможности для встраивания не только в Евразийский проект, центром тяжести которого выступает Российская Федерация. И каждая из этих стран выстраивает свои отношения с внешним миром исходя из понимания этого факта.
Киргизия при Аскаре Акаеве позиционировалась в качестве аналога среднеазиатской Швейцарии, островок демократии среди авторитарного окружения. После свержения Акаева Киргизстан продолжает презентовать себя в качестве самой демократической страны региона и во многом именно так воспринимается в США и Евросоюзе.
Президент Узбекистана Ислам Каримов выдвинул концепцию регионального единства на основании «туранизма» – тюркской и мусульманской идентичности[6]. Президент Казахстана Нурсултан Назарбаев продвигал концепцию Евразии, подчёркивая расположение региона на культурном перекрёстке Европы и Азии. В рамках этого подхода реализуется более светская и открытая советско-российскому наследию концепция идентичности, в которой менее выражен исламско-туранский элемент[7].
Таджикистан противостоит узбекской концепции пантюркизма, подчёркивая своё персидское наследие и даже противопоставляя это наследие культуртрегерским поползновениям современного Ирана.
Во всех государствах Центральной Азии прослеживается тенденция укрепления культурного суверенитета, процесс выработки национальных мифов и исторического нарратива для обоснования правомерности своего независимого государственного бытия.
На международной арене центральноазиатские государства ведут себя так же, как себя вели малые центральноевропейские страны в период между двумя мировыми войнами[8]. Начиная с турецкой экспансии на Запад и заканчивая многочисленными разделами сфер влияния и территорий между Пруссией, Австрией и Россией, а затем Германией и СССР, Восточная Европа на протяжении 400 лет занимала положение между молотом и наковальней. Страх потери суверенитета и утраты своей культуры и самобытности стал в этих обстоятельствах неотъемлемой частью коллективного бессознательного. В результате обретённой после дезинтеграции СССР независимости центральноазиатские общества сталкиваются со схожими проблемами. Малым народам приходится самоутверждаться в мире, где «правят бал» великие государства. Иногда это самоутверждение получается несколько надрывным. Достижения больших государств хорошо известны, малым же народам приходится «громко кричать», чтобы мир признал их уникальность, талантливость и заслуги. В результате что-то может показаться гипертрофированным, даже забавным, вызвать снисходительный имперский взгляд представителей великих и обширных государств. В таких условиях национальное самосознание страдает от неразделённости восприятия себя миром. Само общество, зная или пытаясь создать нарратив своего великого прошлого постоянно испытывает дискомфорт сталкиваясь с восприятием своего образа со стороны других народов и государств, которые не знают их достижений и не видят в них самостоятельной исторической ценности.
Новые государства Центральной Азии боятся исчезнуть этнически, культурно и политически. Непростое и болезненное национальное становление проявляется в частности в том, что в республиках продолжает существовать советская практика разграничения гражданства и национальности. На уровне внутригосударственной идеологии постсоветских государств, продвигается осмысление местной истории через призму многовековой борьбы народа с самыми разными «захватчиками» – персами, китайцами, русскими. Персидский, китайский и русский имперские проекты рассматриваются с узко национальной точки зрения и противопоставляются развитию местной государственности, предпосылки которой, как утверждается, существовали вне зависимости от этих крупных политических образований.
Несмотря на принятие и подчёркивание отдельных элементов тюркской или персидской идентичности все страны постсоветской Центральной Азии демонстрируют тенденцию к дистанцированию от Ирана и Турции – государств, претендующих на региональное лидерство. Такая же дистанция наблюдается и в отношении России.
Во внешнеполитических целях страны региона пытаются подчёркивать те особенности своего прошлого, которые имеют ценность для каждого конкретного контрагента по переговорному процессу. Если это Россия, в ход идёт апелляция к общему советскому прошлому, если Турция – к общетюркской солидарности. При контактах с арабами подчёркиваются общеисламские ценности. В действительности политические решения принимаются в пользу правящих элит или предельно конъюнктурно и конкретно понимаемых национальных интересов.
Национальные интересы и источники российского влияния в Евразии
Уровень российского влияния на внутреннюю политику центральноазиастких стран достаточно низок. Единственным источником влияния остаётся экономическое воздействие, но и оно ограничено. В частности ограничено явной установкой российских властей на евразийскую интеграцию. Заинтересованность России в интеграции является в данном случае слабостью российской стороны в переговорном процессе.
Миграция привязывает Таджикистан, Киргизию и Узбекистан к России. Эффективно проводя миграционную политику, российские власти могли бы оказывать воздействие на экономику и проводимую элитами этих стран политику. Однако Российская Федерация практически не прибегает к такому роду воздействия, так как оно чревато замедлением интеграционных процессов. Россия идёт на уступки и, несмотря на несоизмеримо большую внешнеполитическую мощь, оказывается в спорах со среднеазиатскими партнёрами слабой стороной. В результате Российская Федерация, в общем и целом, получает меньше своих партнёров.
При условии наличия отсутствующих в настоящее время инструментов проведения эффективной миграционной политики и контроля, трудовые мигранты могут быть рычагом экономического воздействия России на страны их происхождения, причём не только благодаря возможности ограничения въезда и передвижения по территории Российской Федерации, но и посредством контроля за денежными переводами мигрантов.
Миграция из стран Центральной Азии – постоянный источник раздражения, роста в российском обществе ксенофобии и национализма. На бытовом уровне, на уровне общественной дипломатии мигранты не становятся агентами позитивного влияния в установлении солидарности между Россией и среднеазиатскими странами. Более того, в мигрантской среде растут исламистские тенденции. Будучи оторванными от родных стран, находясь в инокультурной, незнакомой и подчас недружественной среде мигранты цепляются за свою исламскую идентичность. Эти процессы опасны как с точки зрения внутриполитической и социальной стабильности в России, так и с позиций экономической выгоды, хотя оценить ущерб от ухудшения криминальной обстановки и общего морального настроения в обществе сложнее, чем растущие затраты на систему правопорядка и государственного контроля.
С 2012 года в рамках Таможенного Союза введено свободное движение рабочей силы. На данном этапе интеграции, в случае с Белоруссией и Казахстаном такое развитие событий не несёт внутренних угроз для Российской Федерации. Однако полномасштабное расширение ТС, с включением в его состав Киргизии и Таджикистана, чревато негативными социальными и внутриполитическими проблемами, уже ощущаемыми вследствие нелегальной иммиграции из этих стран.
Предпринимаемые Россией масштабные геополитические шаги должны подкрепляться планомерной тактической работой. В случае с Таджикистаном, кроме геополитических требований, нужно добиваться смягчения последствий миграционного давления за счёт обучения трудовых мигрантов русскому языку и русской культуры на местах, в самой республике. Проблемы иммигрантов должны решаться не изолированными усилиями России, а совместно с правительствами стран их происхождения. Это в равной мере относится и к Киргизии, и к Узбекистану.
Вопросы внешней политики, обороны и геополитической мощи не должны решаться за счёт внутреннего положения, так как, в конечном счёте, внешняя политика является продолжением политики внутренней. Государство не может быть сильным в долгосрочной перспективе, если оно слабо внутренне.
Проведение интеграционной политики на евразийском направлении должно постоянно соизмеряться с национальными интересами Российской Федерации и её экономическими выгодами. В противном случае Евразийский экономический союз может пасть жертвой такой же дезинтеграции, которой окончилось существование СССР. Россия не должно взваливать все тяготы объединения на себя, не должна жертвовать своими экономическими интересами в угоду часто иллюзорным политическим целям и пропагандистским клише.
Интеграционный потенциал общего советского наследия
С точки зрения национальных интересов Российской Федерации важно понимать, что бытующее в России представление о интеграционном потенциале общего советского прошлого сильно преувеличено. Изменение топонимики, переход с кириллического на латинский алфавит – осознанные шаги государств Центральной Азии по культурному обособлению от России.
В пользу положительного интеграционного потенциала общего для постсоветского пространства советского наследия в центральноазиатских республиках можно говорить только в контексте усталости их обществ от пришедших вслед за независимостью неуверенности, нищеты, конфликтов и утраты внешнеполитического престижа. Воспоминания о достижениях Советского Союза рождают ностальгию, которая проявляется в массовой культуре, повседневной жизни, однако эти настроения не приводят к появлению желания к тесной интеграции с Россией, как правопреемницей СССР.
Центральная Азия – важный регион, в котором проживает 8 миллионов русских. Эти люди достойны проведения особой работы российских властей с соотечественниками, проживающими за рубежом. К сожалению, положение русского населения в государствах Центральной Азии в настоящий момент не может служить основанием широкомасштабной общественной дипломатии, так как регион отличается клановостью и этническим подходом к формированию элит. Однако Россия могла бы побудить власти евразийских стран использовать культурный потенциал русского населения для адаптации идущих в Россию миграционных потоков.
Есть все основания полагать, что интеграционные процессы в рамках Евразийского Экономического Союза рассматриваются государствами Центральной Азии с сугубо прагматических позиций. Лидеры государств-членов ЕврАзЭС прежде всего заинтересованы в экономических преимуществах, получаемых от совместных с Россией геополитических проектов. Несбалансированность экономических выгод от образования ЕврАзЭС, которые приобретут Россия и другие участники организации вполне очевидна при сравнении внешнеторговых и экономических связей между Россией и другими участниками. В отсутствие явно выраженных экономических выгод от интеграции, более весомыми выглядят политические мотивы – создание Евразийского Экономического Союза позволит России ослабить дальнейшее проникновение на постсоветское пространство в Центральной Азии Китая, США и ЕС.
В настоящее время Россия является локомотивом интеграционных процессов в Евразии, будущее которого зависит от политической воли стран-участниц, но с точки зрения российских экономических интересов имеет недостаточный экономический фундамент. Бизнес-элиты стран региона не демонстрируют заинтересованности в глобальном Евразийском проекте.
Китайский фактор в интеграционных процессах Евразии
При геополитическом планировании интеграционных процессов важно учитывать постоянное повышение внешнеполитического и экономического влияния Китая. Проводя многовекторную внешнюю политику, страны региона становятся более независимы в принятии политических и экономических решений.
На современном этапе Казахстан, наряду с Россией – основной инициатор интеграционных процессов, менее заинтересован в Еврозийском экономическом союзе, чем это было 20 или 10 лет назад. Интеграция с Россией была необходима Казахстану для транспортировки своих природных ресурсов на западные рынки. Сегодня страна снижает зависимость от России в области поставок сырья на внешние рынки. Увеличиваются объёмы перевалки нефти через морской порт Актау. Строятся новые очереди нефтепроводов в Китай. Разрабатываются проекты расширения морского порта Курык, откуда планируется танкерами доставлять нефть по Каспийскому морю в систему Баку–Тбилиси–Джейхан (Казахстанская каспийская система транспортировки нефти – КК СТ).
О степени экономической вовлечённости российского бизнеса в нефтегазовую сферу республики свидетельствуют цифры. Российские компании добывают в Казахстане около 8 % от общего объёма добытой в нефти и 15 % от аналогичного показателя добычи газа[9]. Американские компании добывают 29 % нефти, китайские – 24 %. Из этих данных следует, что с экономической точки зрения Россия далеко не основной и единственный партнёр. Россия второй после Китая внешнеэкономический партнёр Казахстана.
Учитывая китайский фактор, сложно рассчитывать на то, что России удастся укрепить свои позиции в нефтегазовом секторе Казахстана. Между тем доля Китая в отрасли продолжит расти и в ближайшем будущем может достичь отметки в 40 %. Поле деятельности для российских инвесторов сокращается, а значит, сокращается экономическая база евразийской интеграции.
Китайское проникновение в Центральную Азию неизбежно и закономерно. Примечательно, что перед 13-м саммитом Шанхайской организации сотрудничества в Бишкеке председатель КНР Си Цзиньпин посетил Россию, Туркмению, Узбекистан и Казахстан. Входе этих визитов были приняты масштабные инфраструктурные проекты – $ 30 млрд. выделено Казахстану, $ 15 млрд. – Узбекистану, $ 6 млрд. – Киргизии[10].
Золотовалютные резервы КНР без учёта Гонконга оцениваются в настоящий момент в $ 3,5 трлн., России – в $ 537 млрд., Индии – в $ 300 млрд. Уровень золотовалютных резервов – отдельный показатель, однако он заставляет задуматься над вопросом о том, кто богаче и какая из стран имеет больше шансов на закрепление в регионе.
* * *
Идея евразийской интеграции в её последовательном воплощении в жизнь подразумевает отсутствие визового режима. В условиях, наблюдающихся в современной России демографических тенденций, неотрегулированной миграционной политики и нарастающего недовольства в обществе притоком в страну иммигрантов, ускоренное образование Евразийского Экономического Союза представляется не отвечающей интересам населения Российской Федерации.
Гибкая и приемлемая для российского общества миграционная политика может проводиться в рамках дальнейшей интеграции стран Таможенного Союза Белоруссии, России и Казахстана. Однако единый интеграционный процесс, который включал бы в себя все страны ЕврАзЭС противоречит необходимости сохранения межнационального мира в многонациональной России. Киргизия и Таджикистан при более тесной интеграции станут источником постоянного демографического давления на Россию. Приведённый пример иллюстрирует противоречие между государственной внешней политикой и интересами сохранения внутренней стабильности российского общества. Российские власти, как на федеральном, так и на региональном уровне повсеместно поднимают вопрос о проблемах незаконной иммиграции, одновременно с этим в повестке дня стоит евразийская интеграция.
Межнациональные противоречия в стране достигли того уровня, когда необходимо проводить государственную национальную политику, создавать министерство по делам национальностей, разрабатывать необходимые нормативы и концептуальные подходы к решению проблем миграции о обеспечению межнационального согласия. Основой Евразийской интеграции должны служить национальные интересы Российской Федерации. В противном случае интеграция может усугубить внутренние проблемы страны. Важно отметить, что экспертные оценки потенциальных преимуществ, которые приобретёт Российская Федерация от образования Евразийского экономического союза (ЕЭС) не учитывают обострения социальной обстановки внутри страны.
Расширение Таможенного Союза за счёт вступления в него новых членов с высоким уровнем бедности и плохими показателями культурной адаптивности к условиям жизни российского общества вряд ли целесообразно. Единственный приемлемый для российского общества вариант интеграции может базироваться на развитой системе миграционного контроля и разработанных и успешно внедрённых в практику стандартах национальной политики. Такая политика должна включать в себя меры по предотвращению «геттоизации» иммигрантов, их культурной интеграции в российское общество. В данный момент в этих областях отсутствуют комплексные решения, нет инфраструктуры, эффективного контроля, что даёт основание говорить о внутренней неготовности России к тесной интеграции с большинством государств Евразии, отличающихся низким уровнем жизни и являющимися экспортёром трудовых мигрантов.
Последовательная реализация Евразийской интеграции за пределами существующего в настоящий момент Таможенного Союза приведёт к росту социального напряжения в России. Необходимо соблюдать соответствие задач, ставящихся перед страной во внешней политике, с насущными задачами политики внутренней.
Интеграционные процессы на просторах Евразии нуждаются в тщательном планировании и взвешенном подходе. Российской Федерации важно не увлечься глобальными Евразийскими интеграционными процессами в ущерб собственным национальным интересам. Геополитические соображения национальной безопасности государства должны координироваться с экономическими интересами. Внешнюю политику России необходимо гармонизировать с её внутренней политикой.
Учитывая данные противоречия, представляется целесообразным сосредоточить усилия на интеграции и взаимодействии со странами-членами Таможенного Союза. Казахстан, Белоруссия и Россия в социально-экономическом отношении имеют между собой больше общего, чем с Киргизией и Таджикистаном. Более тесная интеграция с последними странами приведёт к повышению социальной напряжённости в России, так как именно Российская Федерация является основным местом притяжения миграционных потоков из Таджикистана и Киргизии.
Важно учитывать экономические показатели двухсторонних отношений, с каждым государством. Часто Россия выступает в роли убеждающей стороны, между тем нормальное развитие интеграционных процессов должно подразумевать добровольное вступление и желание. Нельзя допускать, чтобы Киргизия и Таджикистан, экономически зависимые от России, оказывались в положении диктующей условия стороны, разыгрывали геополитическую карту, играя на потенциальных противоречиях великих держав в регионе.
Планируя дальнейшее расширение евразийского интеграционного проекта важно повысить эффективность миграционного контроля и проведения миграционной политики. Государственный аппарат Российской Федерации и материально-техническая база соответствующих ведомств должны быть готовы к адекватному реагированию на плохо контролируемые в настоящее время потоки нелегальной миграции.
Внешней политике России всегда был присущ мессианский характер, Россия освобождала братьев-славян, выступала заступницей единоверных народов, огромные материальные и человеческие средства затрачивала на выполнение «интернационального долга» в советский период своей истории. Всё это примеры, прежде всего политических решений, в которых доминировали идеологические, мировоззренческие мотивы. С моральной точки зрения это похвально, а с экономической – губительно. При любом объединении важно не забывать собственных национальных интересов, уговаривая других не давать заставить себя работать в ущерб собственному будущему. При принятии политических решений необходимо учитывать социально-экономические интересы российского общества. Если евразийская интеграция будет проводиться с внешним успехом, но приведёт к внутренним социальным осложнениям – росту межнациональных конфликтов, криминализации, исламизации, фундаментализму, обострению противоречий в российском обществе, то общий социально-политический и экономический итог интеграционного проекта будет негативным.
[1] – Клоцвог Ф., Сухотин А., Чернова Л. Моделирование и прогнозирование развития ЕЭП России, Беларуси, Казахстана и Украины // Проблемы прогнозирования. 2008. № 2. С. 125–132.
[2] – Комплексная оценка макроэкономического эффекта различных форм глубокого экономического Украины со странами Таможенного союза и Единого экономического пространства в рамках ЕврАзЭС (аналитическое резюме). Санкт-Петербург: Евразийский банк развития, Центр интеграционных исследований, 2012. С. 29.
[3] – Братерский М. В. Политика США в отношении постсоветской интеграции // США–Канада: Экономика – Политика – Культура. Июнь 2013. № 6 (522). С. 7.
[4] – Сергеев Н. Таджикская истерия: уроки на будущее // Независимая газета. 2011. 30 ноября.
[5] – Фонтэн П. Европа в 12 уроках. Люксембург: Бюро официальных публикаций Европейского Союза, 2010.
[6] – Каримов И. Туркестан – наш общий дом: Сборник речей и выступлений. Ташкент, 1995.
[7] – Ларюэль М. Внешняя политика и идентичность в Центральной Азии // Pro et Contra. Том 17. Январь-Апрель 2013. С. 11.
[8] – Бибо И. О бедствиях и убожестве малых восточноевропейских государств // Бибо И. «О смысле европейского развития» и другие работы. Избранные эссе и статьи. Москва: Три Квадрата, 2004. С. 155–262.
[9] – Парамонов В., Столповский О., Строков А. Российские проекты в нефтегазовой отрасли Казахстана и Туркменистана. 2010. 4 октября. http://neftegaz.ru/analisis/view/7647
[10] – Гордеев А. // Завтра. 2013. Сентябрь. № 38 (1035). С. 5.
|