Когда я поднялся из госпиталя в 90-х, то поехал однажды к своему деду в Орёл, захватив с собой портативный магнитофон. В перерывах между пропалыванием картошки и другими хозяйственными работами (он жил на окраине города в деревенском доме с огородом) мы садились с ним передохнуть, и я выводил его на разговоры о войне.
Магнитофончик я прикрывал полотенцем, включая на запись, чтобы дед не чувствовал себя "на допросе"...
Услышать пришлось много интересного, рассказ его был бесхитростным, он как бы сам с собой разговаривал... Дед был связистом в миномётной батарее, за время войны трижды ранен, после первого ранения, в самом начале войны, попал в плен, был отпущен домой в Орёл, потому что немцы были благодушны и веселы, упоённые своими победами, рядовых отпускали по домам, в плен забирали только офицеров. Различали по причёскам – все рядовые были стрижены наголо (не было такого, как показывают в современных фильмах, когда рядовой состав ходит с патлами), а офицеры тогда были с короткими причёсками "под бокс".
Деда моего – Митасова Василия Поликарповича – подвёз до Орла немецкий водитель-артиллерист, ему поручил это немецкий переводчик из поволжских немцев, как рассказывал дед. В Орле новые власти предложили деду пойти на работу, но он ушёл в одну глухую деревушку под названием Крапивка (Троснянкий район)... (Кстати в моём паспорте записано место рождения – д. Крапивка Орловской области, – хотя я родился в Конотопе на Украине, так как моя мама украинка, но получилось, что пришлось моим родителям тогда срочно переезжать и меня зарегистрировали на родине отца, а потом мы уехали на север Томской области, где я и рос в тайге. А потом мотались по Союзу от Прибалтики до Дальнего Востока.)
| Смирнов Алексей. Прозрение. 2014. Выставка «иноМЕРия», Москва сентябрь 2014 |
Когда наша армия пошла в наступление, освободили Орловскую область, деда вновь призвали в миномётную батарею без всяких распросов-допросов, некогда было разбираться, и мне особенно запомнился один эпизод из его рассказа:
– Мы заранее пристреляли лощину, которую нам определила разведка, а когда по ней пошли немцы и мы ударили по-настоящему, земля смешалась с небом, и сколько же людей там полегло!
Меня поразило слово "людей"...
Мама тоже рассказывала, как они были в оккупации на Украине (Черниговская область, Коропской район, деревня Атюша), как у них в хате стояли немцы, один из них, в возрасте, как-то показывал фотографию своих детей: "Фюнф киндер" (пятеро детей), говорил миролюбиво и даже как будто оправдываясь...
Фронтовики, говорила мать, не чинили никаких безобразий. А вот полицаи выслуживались перед новой администрацией...
А отец матери, мой дед – Денис Ефимович Лазука, казак, служивший раньше у Будённого, – в это время был в партизанском отряде. И однажды их группу захватили по предательству одного полицая, в тюрьме в Конотопе они ожидали расстрела... Но и среди полицаев были наши люди, один полицай постарше рангом работал на партизан, он как-то сумел доказать, что мой дед Денис и его соратники схвачены по ошибке, что не они связаны с партизанами, их отпустили (тем более, там как раз шёл процесс освобождения территории, наступление советской армии)...
Вот что-то вспомнилось...
Я тоже почти сам с собою поговорил...
И ещё – однажды на выставке в Сахаровском центре, посвящённой моему участию в событиях на Кавказе, я сказал: "На любой войне никто не запрещает нам оставаться людьми".
А после войны – и тем более...
www.facebook.com – "Egavar Mitas | Facebook"
|