oleg-tsarev.livejournal.com 15.04.2016 14:57
Мой далекий прадед, поляк, был сослан в Забайкалье при Екатерине. При Советской власти семью моего деда по другой линии на Кубани раскулачили, его родителей сослали в Сибирь, где они и умерли. Все его братья были белые офицеры. Дед не воевал, поскольку тогда мал был. В лагерь попал в 18 лет, после реального училища. Он был очень талантлив и умён, и его, мальчишку, приметил руководитель этого подразделения ГУЛАГ-а, помог освободиться — сначала работать возле лагеря, а потом и полностью освободиться. Дед остался работать в системе Средмаша, был лучшим главным механиком большого предприятия. Мама рассказывала, что дед дома почти никогда не говорил о политике.
Меня воспитывала мама. Преподаватель химии, в своё время она была заведующей кафедрой, но в партию не вступала — отшучивалась. Моя мама по всем параметром настоящий советский человек — патриот своей Родины, с щепетильным отношениям к деньгам, с гиперответственностью и кристальной честностью. Слава Богу, что такие люди, как она, не перевелись, многое ещё держится на них — никогда не берущих взятки, хорошо делающих своё дело. Будучи хорошим специалистом, мама могла позволить себе скептически подшучивать над бессмысленными показушными инициативами комсомольско-партийных активистов. И, наверное, такое отношение к власти передалось и мне. Можно сказать, я оппозиционер во многих поколениях.
Помню первые свои столкновения с системой. Я единственный из класса не сдал Ленинский зачёт, написав Хемингуэя любимым писателем. Мне сказали, что американский писатель не может быть любимым писателем советского комсомольца. Мои аргументы о том, что он сражался против фашистов в Испании, не были услышаны. Или получил единственную четвёрку в четверти на уроке русского языка, прочитав стихи Высоцкого. Я готовился к поступлению в ВУЗ, и мне некогда было учить стихи по программе. И когда меня вызвали к доске и попросили прочитать любимый стих, я не долго думал, практически всего Высоцкого я знал наизусть, прочитал его стихи то ли про туман, то ли про север. Я помню, что стих учительнице понравился, спросила, кто автор — я ответил. Я до сих пор не понимаю её реакцию. Она знала, что больна раком, и умерла потом через полгода. Мне кажется, мне бы на её месте было всё равно, мне правда и так всегда всё равно. Но в её ситуации уже точно страха не должно было быть.
Мама преподавала в Тернополе. Я перестройку застал в Москве, учился в МИФИ. Знакомые партийные и комсомольские функционеры, те, кто больше всех всегда старался проявить себя на общественной работе, первыми перешли в «Рух» и с той же показной горячностью и энергией начали клеймить систему, составной частью которой они были раньше. Я помню, как мамин коллега с кафедры «Научного коммунизма», которая к тому времени практические целиком вступила в «Народный Рух Украины», во время ГКЧП спешно, бросив все дела, срочно возвращался из командировки, чтобы уплатить неуплаченные партвзносы.
Опыт моей жизни говорит о том, что все те, кто слишком хочет быть во власти, будут делать всё, чтобы во власти оставаться, даже при изменении государственного строя. Для того, чтобы быть во власти, они готовы на многое.
Уверен, что первыми и главными антисталинистами были те, кто при Сталине особенно рьяно выполнял и перевыполнял его распоряжения, иногда доводя их до абсурда, иногда совершая преступления перед своим народом. Уверен, что и сейчас нет смысла делить людей на пропрезидентских и антиппрезидентских, проправительственных и антиправительственных. Большинство пропрезидентских во власти, если президент сменится, дабы сохранить себя во власти, будут громче всех его критиковать. Нет смысла делить людей на сталинистов и антисталинистов, запутинцев и антипутинцев, пропорошенковцев и антипорошенковцев, надо просто отличать людей, которые хотят попасть и оставаться во власти, несмотря на цену, которую за это надо платить.
|