|
Русский Демиург, [22.10.21 11:35]
Все аналитики, комментируя высказывание В.Путина на клубе Валдай об исчерпанности современной версии капитализма, обращают внимание на слова российского президента об умеренном консерватизме, подводя их к идее по умолчанию о возрастании роли государства и государственников. Эта идея не высказывалась вслух, но такая трактовка продвигается на государственнических ресурсах, параллельно с критикой марксизма и попыткой маркировать его как аналог троцкизма.
О троцкизме советскому человеку судить трудно, Троцкого в России никто не читал, но Маркса читали много и глубоко. И то, что Путин, критикуя капитализм, делал это с левых, а не правых позиций, увидят все, кто хоть немного неангажирован и разбирается в вопросе. Да, о пролетариате и капитале Путин не говорил, но говорил о несправедливости неравномерного распределения богатства, усугубляющемся неравенстве и невозможности современного капитализма решить эти проклятые для него проблемы.
Заметьте, Путин сказал о социальной справедливости, а не о свободе или религиозной санкции на социальный уклад. Речь не шла об иерархичности общества, то есть это не правый уклон. И не об эксплуатации во всех её видах, то есть это и не левый кулон. Социальная справедливость – это стержень выступления Путина, его претензии к современному капитализму, а это левоцентристская повестка. Никаким суверенным госкапитализмом здесь и не пахнет близко.
Путин поднимает глобальные вопросы, те, что не замкнуты на локальный ареал государств или их союзов. И это не национальная идеология, о которой в России идут ожесточённые споры о том, как её понимать, как идеологию русских или как идеологию территориальной нации. С точки зрения интересов Российской Империи это ложный выбор, манипуляция, подлог. Это не «или»/«или», а это матрёшка. Одно в другом. Сочетание двух частей одного целого в диалектическом варианте синтеза.
Попытка разорвать этот синтез есть копирование дурацкого подхода к ребёнку с вопросом «кого ты любишь больше, папу или маму?» Территориальная нация невозможна без русской проектности, а русская проектность без её расширения до рамок территориальной нации – это Россия не только без союзных республик, но и без нынешних автономий.
Русский проект на практике – это цель всех нашествий на Россию с Запада. Наши предки уже давно ответили на этот вызов присоединением к России её национальных окраин именно ради управления безопасностью и недопущению перехода этого управления в чужие недобрые руки.
То есть российская идеология – это не национальная идеология как идеология государствообразующей нации, и не госкапитализм как идеология защиты государством крупного капитала от внешней конкуренции. Российская идеология – это антикапитализм в его нынешнем виде. При всей своей умеренности это социальная по этике левая повестка. Потому что все другие выглядят иначе.
Да, Путина будут трактовать так, чтобы каждый лагерь аргументировал в свою пользу. Левые – о справедливости, либералы – о равенстве возможностей, этатисты – о государстве как альтернативе глобализму. Путин так выстроил фразу, что объединил все эти аспекты.
Но если учесть, что равенство – это тема, на которой сближаются левые и либералы, то левого в словах Путина 60%, а правого 40%. Это не умеренный консерватизм, а умеренное реформаторство. Троцкисты сейчас у власти в США, они хотят все сломать. Путин же говорит о невозможности этого. Он реформатор, причём умеренно левого толка.
Эта умеренность в том, что речь идёт о прогрессе, но включающем в себя традицию на основе не антагонизма, а синтеза. Консервативный прогресс – это оксюморон, а умеренный прогресс – это ревизия прогресса как понятия. Путин ставит под вопрос трактовку прогресса.
Это вызов либерализму, и Путин превращается в лидера антилиберального протеста. Из удела маргиналов антилиберализм стал повесткой элиты. Как говорил Горбачёв, «процесс пошёл», и это левая повестка, ибо социальная доминанта претензий к капитализму – её признак.
|
